Впрочем, неизвестно, как относилась к картам Дорна, а вот компьютерная красавица раздела Бродова до трусов, с двусмысленными улыбочками добралась и до них и ласковенько так спросила:
— Еще?
Выглядела она потрясающе, словно в эротическом сне. Ноги от зубов, дивная фигурка, бюст такой, что на него можно положить пару-другую яблок. Смотрелась почти так же здорово, как девушка во плоти Дорна.
«Нет уж, на фиг», — вырубил красотку Бродов, глянул на часы и вдруг почувствовал, как завибрировал мобильник. Ну что, никак девушка Дорна, легка на помине?
Нет, это звонил Рыжий, злой, не в настроении, куда там королевской кобре.
— Это я, — буркнул он. — Второй вруби. — Подождал, пока Бродов включит скремблер, мрачно засопел и начал издалека: — Да, экзотично ты там отдыхаешь, командир. Ничего не скажешь. Может, хватит, а? Ехал бы ты домой.
— Да нет, здесь все здорово — море, воздух, онанизм укрепляют организм, — в тон ему хмыкнул Бродов, помолчал и взглянул в сторону Ахмада, общающегося с Морфеем. — Люди опять-таки, человеки. Дружественные и простые. До невозможности. Разговор у меня к ним есть. Приватный. По душам.
— Обожаю разговоры по душам, — сразу воодушевился Рыжий. — Может, мне приехать, а? Наших взять с собой с пол-отделения? Самых разговорчивых? Ух и побалакали бы.
— Да нет, пока не надо, — с ходу обломал ему весь кайф Бродов. — Думаю, управлюсь один, если что — снова позвоню. Кстати, как там мой привет? Пламенный и революционный?
— Ответ, наверное, уже пришел, — снова сделался мрачен Рыжий. — Прочтешь — будет не до смеха и не до разговоров по душам. В одиночку. Ну все, пока, жду звонка.
Он угрюмо выругался, вырубил связь, и Бродову его стало жаль — да, хуже всего для воина это неизвестность и пассивность. А с другой стороны, запускать Рыжего, да еще с пол-отделением наших в Египет никак нельзя. Не останется не то что туристов — пирамид со сфинксами не останется. А арабы на своей шкуре узнают, что представляет из себя свирепое монголо-татарское иго. Что там евреи. Евреи — это тьфу…
Впрочем, недолго Бродов жалел заместителя — соединился с Интернетом, открыл почту, принялся вникать в послание. Оно было составлено на славу, кратко, информативно, детально и убористо. Чувствовалось, что поработали профессионалы, и весьма неплохо поработали. Так вот, клинки на фотографиях, присланных Бродовым, были ритуальными, вне сомнения отравленными и принадлежали людям из Рифаи, тайного, глубоко законспирированного общества, возникшего примерно в одно время с легендарными ассасинами
[190]
. Зарождение его связывают с именем Абдула Абд ал-Расуда, знатока рептилий и змеиных ядов, долгое время учившегося у северо-африканских негров псиллов, больших спецов по части всяческой отравы
[191]
. Он сумел превратить свою организацию в настоящий орден наемных убийц. Настолько грамотно и хорошо законспирированный, что тех же ассасинов уже давно и след простыл, а вот Рифаи жива-живехонька и по сию пору. Немногочисленные свидетели рассказывают, что главное занятие в ней — это превращение змей и смесей ядов в невидимое орудие убийства. Все окружено страшной тайной, но тем не менее удалось узнать, что, услышав шум падающего метеорита, посвященные члены секты не мешкая подбирают его. Этот самый аэролит кладут рядом с каким-то другим неизвестным науке камнем, который, по-видимому, испытывает губительную силу первого. Затем они оба измельчаются в порошок, приобретающий запах, неощутимый для человека, но привлекающий змей, которые приползают со всех сторон и лежат словно очарованные вокруг приманки. Люди из Рифаи хватают их при помощи маленьких деревянных вил, сажают в горшки из обожженной глины и держат там для своих гибельных надобностей…
Собственно, ничего удивительного — еще древние римляне утверждали, что plus est hominem extinguere veveno guam occidere gladio
[192]
. Удивительное было в другом — зачем это деятелям из Рифаи понадобилось кидаться на Бродова со своими ритуальными кинжалами, по существу являющимися отравленными визитными карточками? Неужели ничего получше придумать не могли? Похоже, им было совершенно наплевать на инкогнито своего тайного общества, к слову сказать, как все тайные организации, пронизанного жесточайшей иерархией. Причем на самой вершине его находятся «даис» — просветленные, являющиеся большей частью так называемыми крипто-иудеями, то есть наружно принявшими ислам, но все же следующими вере Моисея. Это наследники той самой «пятой колонны», которая осталась после Великого Исхода, внесла значительнейший вклад в дело развала Египта и позже доблестно законспирировалась под добрых правоверных мусульман. Их отличает «метка истины» — правильный шестиугольник на левом запястье, а также «обруч посвященного» — черная татуированная кобра, трижды обвившаяся вокруг бедер. «Даис» — это элита Рифаи, ее основа, люди, посвященные во все секреты общества.
«Теперь понятно, почему у него трусы до колена», — усмехнулся Бродов, кинул добрый взгляд на Ахмада и в заключение прочел: «Надпись на оборотной стороне фотографии сделана на арабском и означает: „Первый брат“».
Вот это новости. Стало быть, есть еще и второй брат, а может, и третий. Интересно…
«Да, товарищи, жить становится все лучше, жить становится все веселей». Бродов уничтожил письмо, поставил ноутбук на зарядку и в задумчивости подошел к окну — щелястому, с металлической рамой, на нормальное окно-то и не похожее. Выходящее в загаженный двор колодцем, освещенный чисто символически. Если отвлечься от реалий, то совершенно петербургский. Где-нибудь на Староневском, на Васильевском, на Охте, на Петроградской стороне. Какая Африка, какой Египет какой, к чертям собачьим, Луксор.
