– Я – Том! – представился он. – Извини за вид, но мне пришлось проторчать под ёлкой несколько дней, я прятался от охранников. Хорошо, что в этой большой коробке оказались мандарины, фруктовый мармелад и даже шоколадные конфеты – признаться, никогда раньше их не пробовал, поэтому сейчас… – Он похлопал себя по тощему животу. – Про меня люди в нашей деревне и не такое говорили, так что не бери в голову.
Феликс пожал плечами – не хватало ещё переживать из-за этого.
– А меня зовут Олли, – сообщила девочка. – Я фея из Хрустальной долины. У меня есть дело в этом городе… А ты зачем забрался под ёлку?
Феликс не ответил. Он не знал, зачем забрался. Просто у него было плохое настроение. И кстати, оно совсем не улучшилось.
Но Олли и Тома его молчание не смутило. Наверное, они уже наговорились между собой и были рады новому собеседнику.
– А что это у тебя за часы? – спросила Олли, пододвинувшись ближе.
– Они что, не работают? – удивился Том, уставившись на треснувший циферблат. – Это ты их сломал?
– Ничего я не ломал! – не вытерпел Феликс. – Я получил их в подарок.
В уголках глаз предательски защипало, и он, чтобы не заплакать, уставился на большую жестяную коробку печенья, перевязанную серебристым бантом.
– Ты хочешь сказать, что это… – Олли ахнула, не договорив.
Том с интересом глянул на часы.
– Те двое сказали, что он лучший ученик школы, – с сомнением протянул он. – Не может быть, чтобы он получил от Белого Часодея…
– Но я получил, – тихо, но твёрдо произнёс Феликс.
Некоторое время Олли и Том удивлённо смотрели на него. Феликсу было всё равно, будут они над ним смеяться или нет, и так скоро весь город узнает о его ужасном подарке.
– Но это же просто невероятно! – вдруг выдохнул Том. – Вот же тебе повезло!
Феликс недоумённо глянул на мальчика – тот взирал на него чуть ли не с восхищением.
– Я не знаю никого, кто бы получил сломанные часы, – поддержала Олли. В её взгляде промелькнуло любопытство.
– А я вот не считаю, что мне повезло, ясно? – Феликс спрятал часы в карман штанов. И вдруг выпалил: – Я их не заслужил!
Том с Олли переглянулись.
– Вообще-то заслужил, раз они оказались у тебя под подушкой, – заметил Том.
А Олли добавила:
– Может, ты сделал какую-нибудь гадость и даже сам не знаешь об этом.
– Я не делаю гадостей!
– Тогда потерял время, – продолжила Олли. – Или потратил его на пустяки.
– И даже этого не заметил! – подхватил Том.
Феликс побагровел. Эти ребята его достали.
– Я просто хотел получить самый лучший подарок… – процедил он. – Я так и загадал: хочу то, что я заслужил.
– Выходит, это сломанные часы, – задумчиво произнесла Олли.
– Я лучше знаю, какой подарок я заслужил, – насупился Феликс.
Том неловко повернулся боком и вытащил из кармана штанов ключ. Это был необычный ключ: ржавый, с обломанным зубцом на бородке, но с узорной головкой в виде полевого цветка василька.
– А это мой подарок под подушкой, – пояснил он. – Хотя я не просил ключ…
– А что ты просил? – заинтересовался Феликс. Ключ ему понравился, он выглядел очень таинственно.
– Это личное, – нахмурился Том. – Скажем так, я не просил ничего особенного… А фея вообще пёрышко получила, – торопливо объявил он.
Олли фыркнула и вытащила из кармашка своего зелёного платья ярко-синее пёрышко с ало-золотыми искрами.
– Я попросила у Белого Часодея кое-что необычное, – нехотя призналась Олли. – Краски, от которых рисунок оживает… Наверное, я не должна была просить их… Или недостаточно старалась, чтобы получить такой чудесный подарок.
Феликс недоумённо поднял брови.
– Зачем тебе такие краски? – искренне изумился он. – Ведь и обычными красками можно нарисовать очень хорошую картину, которая будет выглядеть как живая. Конечно, если ты хорошо рисуешь.
Том поддержал его одобрительным хмыканьем.
Некоторое время Олли молчала. В зале играла музыка, паркет гудел от топота множества ног, одновременно выделывающих танцевальные па, но здесь, под ёлкой, было тихо и уютно. Феликс даже подумал, что это один из самых лучших моментов в его жизни. И сам удивился собственным мыслям.
Наконец Олли печально вздохнула и произнесла:
– В том-то и дело, что я не уверена в своих способностях. А вдруг рисование – не мой талант? Зачем мне развивать его? Может, лучше заняться пением или танцами, ведь это главные умения фей…
– Если тебе нравится рисовать, значит, это твой талант, – заметил Том. – Вот мне нравится возиться с замками… Правда, я хотел бы, чтобы моё дело было честным и мм… радовало людей.
– Ответ на наши вопросы может дать только Время, – хмуро произнесла Олли. – Я так мечтала получить краски, а получила… перо. Понимаете, если бы Белый Часодей подарил мне волшебные краски, я точно знала бы, что в будущем стану художницей. Ведь в это верит само Время… – добавила она тише.
Феликс подумал, что в этом есть смысл – узнать наверняка, кем именно ты станешь в будущем. И только потом действовать. Но, с другой стороны, разве это не скучно – заранее знать, чего ты добьёшься?
– Ну а я попросил у Белого Часодея много золотых эфларов, – вдруг выпалил Том, отвлекая Феликса от мыслей. – Если бы он выполнил мою просьбу, я бы не вернулся в мастерскую, которую держит мой ужасный опекун, поступил в школу и выучился на изобретателя. Понимаете, я могу открыть всё, что заперто, и поэтому меня заставляли открывать самые разные замки… В общем, это было не очень хорошо… – Он сконфуженно замолк.
Феликс вытаращился на Тома.
– Ты хочешь сказать, что был вором?
– Нет! – неожиданно громко выкрикнул тот и зло глянул на Феликса. – И зачем я вам всё это рассказываю?! Я просто попросил немного денег в подарок, ясно?
Том сердито отвернулся и принялся вертеть в руках свой ржавый ключ. Олли кинула на Тома сочувственный взгляд, а затем покосилась на Феликса.
– Ну что же… – вздохнул тот, разводя руками. – Зато вы не получили сломанные часы…
И, поддавшись внезапному порыву, всё рассказал ребятам. Даже о том, что они с отцом собирались пойти в башню, найти Старое Зеркало и спросить у Времени, где же настоящий подарок, действительно заслуженный Феликсом.
– Но отец вернётся только утром, – горестно закончил он. – А поговорить с Временем можно лишь в новогоднюю полночь, когда границы между мирами исчезают.
Некоторое время все трое молчали. Олли не хотелось признаваться, что она тоже собиралась в башню. А Том спросил:
– Почему ты не можешь пойти сам?
