— Он человек?
— Нет. Саймон… ну — он из бурундуков.
Я смущенно ухмыльнулся.
— Мне Саймон всегда нравился. Он носит очки. Я вроде как отождествлял себя с ним. К тому же, — добавил я. — Он был прав. У тебя есть ПИН-коды?
— Есть несколько.
— Они начинаются с простых чисел?
— Вообще-то да. И все же при всем уважении к Саймону, думаю, начинать надо с другого умника.
— С какого?
— С тебя, — бесхитростно ответила она.
— С меня?
— Да. Все, что на этом острове есть странного, связано именно с тобой.
Вот не ожидал.
— Как это?
Флора с минуту подумала, подыскивая формулировки для того, что пыталась мне объяснить.
— Если бы это был сон, то — твой сон, — начала она. — Это у тебя место номер двадцать три би, у всех остальных нумерация нормальная. Попробуй код двадцать три. Это самое очевидное.
Пальцами, дергающимися от нетерпения, я надавил на кнопки с цифрами «два» и «три». Мы присели на корточки, ожидая результата. Не знаю, на что я рассчитывал — услышать фанфары, увидеть слепящий луч, когда люк откроется. Во всяком случае, не произошло ровным счетом ничего.
— Хм… — пробормотала Флора. — Может, нужно нажать еще одну кнопку? Когда вводят ПИН-код, обычно требуется подтверждение.
Я присмотрелся к клавиатуре.
— Что тут может быть подтверждением? Есть только звездочка и решетка.
— Решетка, — сказала она. — В мобильнике именно она используется для активации.
Мы оба склонились над крышкой, и я забил «23#». Снова ничего.
— Ладно — сказал я. — Давай рассуждать логически. Место было двадцать третье би. Наверное, надо каким-то образом добавить к номеру цифру.
— Как?
Я вспомнил, как мистер Эррингтон учил меня запоминать число Пи: буквам соответствуют цифры.
— В телефонах же буквы расположены на кнопках с цифрами, по три на каждой — эй-би-си, ди-и-эф и так далее. Наберем число двадцать три, а потом единицу — взамен «би».
— Только не единицу, а двойку.
— Почему?
— На единице нет букв. Они начинаются с двойки.
На этот раз набор цифр вводила Флора. И снова безрезультатно.
— А может, двойку надо нажать дважды? — предложил я. — Типа переключиться с «эй» на «би»?
Еще одна попытка. На этот раз я особо и не надеялся. Видел, что мы действуем наобум, и понимал: это не сработает. И не сработало.
Мы снова уселись поудобнее и поглядели друг на друга — озадаченные, однако неустрашенные.
— Есть какие-то еще числа, важные для тебя? — спросила Флора. — Лично для тебя?
Я стал соображать. Числа я любил с малолетства. Но решил, что все это едва ли имеет отношение к моему раннему детству или к первой школе. Это должно быть как-то связано с Осни. В первый же день там я услышал от мамы номер главы и стиха. Она велела мне посмотреть в Евангелии стих «Блаженны кротики, ибо они наследуют землю». Матфей глава 5, стих 5.
— Попробуй пятьдесят пять, — сказал я.
Она послушалась.
— Не подходит.
Мы ввели 12, мой результат Забега.
— Не то.
— Ты мне рассказывал про Линкольна, — спохватилась Флора. — В самый первый день.
И мы ввели день рождения Линкольна, потом 16, потому что он был шестнадцатым президентом США, и дату 15041865, когда его застрелили в театре Форда, пока все аплодировали шутке про носконюхателя, так что Линкольн буквально умер смеясь. Потом ввели столько цифр числа Пи, сколько я смог припомнить, используя трюк, которому научил меня мистер Эррингтон.
— Хм, — сказала Флора после очередной неудачи. — Может быть, разгадка не в школе. А здесь, на острове. Голубая лагуна. Бикини-Боттом. Монте-Кристо.
Монте-Кристо. Несчастный заключенный, который сначала томился в тюрьме на острове, а потом на острове Монте-Кристо нашел бесценное сокровище и сделался графом. Эдмон Дантес, который в пору заключения на острове Иф значился не под своим именем, а под двузначным номером.
— Знаю! — воскликнул я. — Тридцать четыре!
Флора захлопала в ладоши.
— Номер нашего самолета! — сказала она. — Отличная мысль.
— Постой, ты о чем?
— Номер самолета. Он был на той табличке, мы забрали ее с собой.
— Господи, ты совершенно права, — сказал я, и меня пробрал озноб. — Как же я до сих пор этого не видел?
— Не видел чего?
— Самолет. Это были инициалы и тюремный номер моего любимого литературного персонажа. Эй-ди тридцать четыре, Эдмон Дантес, заключенный номер тридцать четыре, будущий граф Монте-Кристо. Сидевший в тюрьме на острове. Что за чертовщина тут творится? — Меня пробрала дрожь. — Я даже взял с собой эту чертову книгу в «Киндл».
— Это не простое совпадение, — подхватила Флора. — Забивай номер.
Трясясь от предчувствия, — на этот раз точно сработает! — я нажал кнопки с цифрами 3 и 4 и был искренне удивлен, когда ничего не случилось.
Флора слегка отодвинулась.
— Так, хорошо. Если отсылка в самом деле к «Графу Монте-Кристо» — есть в той книге другие числа?
— Да, — ответил я, размышляя. — Одна лишь живая душа осталась верна Эдмону Дантесу, когда все прочие его покинули и предали. Этот друг Эдмона тоже был заключенным, он дал Эдмону образование, рассказал ему о кладе на острове, помог бежать и найти сокровище.
Чем подробнее я пересказывал книгу, тем отчетливее проступало сходство с нашей ситуацией.
— Какой номер у этого парня?
— Он не парень, а старый священник, аббат.
— О, спасибо за информацию.
Я улыбнулся.
— Он сидел в камере номер двадцать семь.
— Попробуй оба числа.
Я ввел 3427, потом 2734. Снова пустышка.
Я шлепнулся на задницу довольно увесисто. Я так был уверен, что мой старый приятель граф Монте-Кристо — ключ к загадке! Совпадение его тюремного номера и номера самолета выглядело вполне убедительно, и эта последняя неудача меня доконала. Утекли из меня сила и лидерство. Идеи иссякли. Мы все перепробовали. Солнце начало опускаться, джунгли обступили нас тьмой — теперь уже не укрывающей от жары, а пугающей.
— В Штатах, в детстве, моя мама смотрела телешоу «Остров Гиллигана», — заговорил я. — Слышала о нем?
Флора молча покачала головой.
— Там корабль потерпел крушение, и пассажиры выбрались на остров. Главный герой там такой придурок Гиллиган, он был простым матросом. Довольно забавное шоу, еще черно-белое. Оно шло три сезона. В моем детстве иногда еще показывали его.
