— «Трактор». «Как ты это называешь?». «Я тя люблю»
[26]. «Слежу за базаром»
[27]. «Риддим уличного бойца». «Даппи». «Миссия». «Человеку все равно».
— Опять без чисел, — вздохнула Миранда.
— Постой, — сказал Ральф. — Обязательно только одна цифра?
— В смысле?
— Может ли это быть двузначное число?
Я оглянулся на Флору. Мы оба пожали плечами.
— «Трактор» — это рэпер Негодяй Тридцать Два.
— Сойдет, — сказал я. — Кто следующий?
— Может, ты? — предложила Флора.
К той минуте я совершенно точно определился со своими «дисками». Я проживал их, хотя и не отдавал себе в том отчета, каждый день пребывания на острове. И среди них имелся явный претендент на победу, наиболее близкая нашей ситуации песня. Ведь все мы, как ни крути, из Осни.
— Коронационная песня. Первый звук, который я издал на острове.
Себ коротко рассмеялся — без злобы.
— Не подумал бы, что ты — фанат коронационной песни, — сказал он.
Ближе этого к признанию, что жизнь в Осни для меня была не сахар, Себ еще не подступался.
— Я и раньше любил эту мелодию, — сказал я. — И продолжаю ее любить, несмотря на эти слова, а не из-за них.
Обернувшись к Джун, я добавил:
— Это «Ода к радости» из Девятой симфонии Бетховена, только я не знаю ее собственный номер.
— Значит, берем девятку.
Я записал цифру 9.
— И наконец… Флора, ты тогда выкрикнула мне их все подряд. — Теперь я мог даже с улыбкой вспомнить ту ночь. — Повтори, пожалуйста, медленно и раздельно.
Она принялась отсчитывать мелодии по пальцам:
— «Твоя песня». «За морем». «Рождена, чтобы летать». «Купание в темноте». «Оставь это на черный день». «Белый Кролик». И еще Вивальди, — она тоже оглянулась на Джун, — называется Nulla in Mundo Pax Sincera.
— Это семь.
— Да. — Она посмотрела на восьмой, еще не загнутый палец. — Есть еще одна, я ее не назвала тогда, когда на тебя наорала. Подумала, на фига, ты только обрадуешься и решишь, что меня разгадал. — Смущенно улыбнувшись, она закончила: — «Туз пик» группы «Моторхэд».
— Хм… — Я перечитал список. — Ни одной цифры.
Она покачала головой:
— Ни одной.
— А в этом латинском названии нет чисел? У Вивальди?
— Нет. Это переводится: «В мире нет покоя без горечи».
«Как и в нашей жизни на острове», — подумал я.
— Чистая правда. А как насчет групп? Нет номеров?
— Элтон Джон. Бобби Дарин. Сара Эванс. «Ар-И-Эм». «Моторхэд». «Джейхоукс». «Джеффесон Айрплэн». Вивальди.
— Черт!
Мы все притихли, утратив надежду.
Все, кроме Себа.
— Шутишь, что ли? — заговорил он. — Оно же у тебя прямо перед носом.
— Где?
— Вот.
Он пересек наш священный круг, схватил Флору за руку и повернул запястьем вверх.
Да, вот оно. Даже в сумерках мы видели ясно то число, которое Флора, безусловно, считала своим, даже вытатуировала его на своей коже.
Туз пик.
Единица.
Я чуть не расцеловал Себа.
— Себ, ты гений! — совершенно искренне сказал я ему, и Себ улыбнулся — очень приятной, смущенной улыбкой: сразу видно, такой комплимент ему никогда не делали.
— Отлично, все готово. — Я дописал к ряду чисел единицу. — Осталось их ввести.
— Погоди, — сказала Флора. — В какой последовательности?
Сбила меня на лету.
— Ты говорил, для четырехзначного кода существует десять тысяч комбинаций. А у нас семь чисел — это во много раз больше наборов.
— Ты права, — сказал я.
— Нет, — тихо возразил нам обоим Гил. — Только два. Существует два способа расставить нас друг за другом. Один определялся старым вождем, другой — нашим новым вождем. В Осни мистер Ллевеллин распределял нас по результатам Забега. А на острове иерархию определял Линкольн. Старый остров Осни, новый остров Линкольна. Старый мир или новый?
Я никак не мог принять решение единолично.
— Что скажете, ребята?
— Сейчас мы на острове, — первым откликнулся Ральф. — Новый порядок.
— Новый, — пожала плечами Джун.
Миранда кивнула:
— Новый.
— Себ?
Он тоже коротко кивнул.
— Гил?
— Я как он.
Настал момент истины. Если люк и теперь не откроется, мы останемся ни с чем. Ни огня, ни еды, исчезнут и последние крохи моего авторитета. Очки и струну-леску я отдал. Только что обретенное товарищество рухнет, сотрясенное неудачей, начнется раздор между партиями и фракциями.
Трясущейся рукой я принялся вводить числа в том порядке, какой был мной установлен на острове. Я, Ральф, Миранда, Джун, Флора, Гил, а Себ — последний. 9 — это я, 32 Ральфа, 5 от Миранды, 8 за Джун, 1 для Флоры, 2 у Гила и у Себа тоже: 93258122.
Я вбил последнюю цифру и сел на корточки. Все остальные тоже сели. В тот миг мы были идеальной командой. Мы все уставились на люк, страшась того, что должно было произойти, а затем, по мере того как тикали секунды, все более страшась, что так ничего и не произойдет.
Но что-то произошло.
Появился луч света, яркий и словно ножом режущий мрак. Затем еще и еще — люк осветился с трех сторон. Луч превратился в столб, в полосу, в узкий прямоугольник, в широкий квадрат, — крышка распахнулась.
46
Бункер
Мы все поднялись на ноги и двинулись вперед. Слишком яркий свет слепил глаза так, что в дыре под крышкой люка ничего не разглядишь. Я и не заметил, как лес накрыла плотная тьма. Но через пару секунд начало проступать то, что таилось под крышкой, — верхние ступени металлической лестницы, похожей на пожарный выход. И тут я по-настоящему испугался. Но я знал свой долг. Я так долго играл роль вожака, пожал все плоды этого звания, настала пора платить по счетам. Настоящий вождь всегда идет первым в атаку и прикрывает отступление.
Прекрасно. Я залез внутрь и начал спускаться по ступенькам.
Внизу свет был уже не столь ярок. Зрение быстро приспособилось, и я смог ясно понять, где нахожусь. Это была диспетчерская со множеством мониторов. И она была пуста. Никаких трудящихся за кулисами помощников, никакого волшебника, скрытого занавесом. Вообще никого. В конце ряда мониторов обнаружилась дверь. Она была закрыта, но в щели пробивался свет и более того — негромкое электрическое гудение, скорее всего, кондиционера. На двери тот же логотип «TWP», что мы видели на крышке люка, но на этот раз с расшифровкой:
