– А твоя бабушка?
– Кто ее поймет? Она ведь тоже свекровь. С теткой, бывает, цапаются, но в критический момент держат круговую оборону. Сейчас и настал такой момент. Все женщины в нашем доме хором уговаривают дядю взять отпуск. Мол, в городе дичайшая жара, дождей не обещают, дел особых нет и надо накопить сил к осенним выборам. Да и к губернатору в гости заехать, по-родственному. Оттуда и улететь в Турцию или куда-нибудь в Европу, – Борис вздохнул.
– Ты тоже хочешь на море?
– А что я, не человек? Нет, моя мечта – жить и умереть в Калинове, – рассмеялся Борис.
Катерина молчала. Сегодняшний день должен был стать одним из самых счастливых в ее жизни, но что-то пошло не так. Счастье – как вольная птица, стоит запереть его в клетку своих ожиданий и планов, как она перестает петь. Вот и в Борисе словно погасло что-то. Пик его страсти был пройден, а дальше – либо пологий спуск, либо отвесная стена и падение в бездну. Но Стасов был не боец, он предпочел не просто плавно спуститься, а отползти. Так на него подействовал утренний разговор с Кудряшом.
Все аргументы Ивана были весомы. Борис не представлял себе, как устроится с Катериной в Москве или в каком-нибудь другом месте. Стать обывателем? Наплодить кучу детишек? Жить на пособие да на зарплату? Слово «зарплата» Стасова убивало, так же как и «служба». Он – свободный художник. С отрочества его расходы никто не ограничивал, и банковская карта пополнялась исправно. Борис никогда не знал, что такое лимит. И вот над ним нависла грозовая туча в лице этой прекрасной женщины, которая сидела рядом и ждала от него таких же восторгов.
– Ой, какое красивое гречишное поле! Боря, ты только погляди…
Потом:
– Отсюда открывается такой замечательный вид! Давай остановимся, я хочу постоять на косогоре!
Борис невольно почувствовал раздражение. Что за детская восторженность? Ах, мир так прекрасен! Когда есть деньги, то да. Но одной любовью сыт не будешь. Борис был уверен, что его собственная любовь вдребезги разобьется о быт, не пройдет и года. Когда истреплются воротнички его тончайших сорочек и на дорогих ботинках появятся заломы. Когда изысканные ужины в модных ресторанах сами собой заменятся тихими семейными посиделками за тарелкой борща, а вино в бокале – бутылочном пивом. Когда золотые запонки отправятся в ломбард, а спортивная машина встанет на прикол из экономии. Когда…
– Боря, что с тобой?
– Ничего. Все в порядке, – машинально откликнулся он. – Мы почти приехали, давай не будем останавливаться.
– Как ты хочешь, милый.
«Какая же она все-таки провинциальная, – с досадой подумал Борис. – В Москве Катерина затеряется, ей не хватает уверенности в себе и королевского спокойствия, с которым смотрят столичные жители на блага цивилизации и прекраснейший в мире город, считая, что где-то есть лучше. Над Катериной будут посмеиваться, даже несмотря на ее фантастическую красоту. Все-таки красота – это не только большие глаза, роскошные волосы и отличная фигура, это еще и выражение лица, походка, речь, а главное, состояние души. Так вот души Катерины в Москве никто не оценит. Я стану посмешищем с такой женой».
Он оставил машину на высоком берегу реки, так, чтобы с пляжа ее было хоть немного видно, и перекинул через плечо ремень спортивной сумки. Там была кое-какая одежда и еда для пикника. А еще бутылка шампанского.
…– Какая я пьяная, – рассмеялась Катерина.
– Это, должно быть, жара, – улыбнулся Борис.
– Тогда купаться!
Она вскочила и побежала к воде. Борис достал смартфон.
– Я хочу, чтобы у меня были твои фотографии.
– Что? – она обернулась и брызнула на него водой.
Борис несколько раз тронул указательным пальцем дисплей. Катерина вдруг развеселилась и стала позировать.
– Хочешь мои фотки? Лови! – И она послала любовнику воздушный поцелуй.
– Ты красавица! – сказал Борис с чувством. – Теперь ты всегда будешь со мной.
Ему стало противно от такой пошлости. Банальность и пошлость. Как и весь этот Калинов. Нечего здесь делать.
Последний раз он сфотографировал Катерину, когда она уже выходила из воды. Его любовница снимала мокрый купальник, чтобы переодеться. Казалось, что она позирует топлес, хотя Катерина просто не замечала, что ее фотографируют. Она давно уже перестала стесняться Бориса, как и он ее. Оба были настолько красивы, что в одежде, что без нее, и так молоды, что камера была им лучшим другом. Рассматривая потом фотографии, Борис пожалел, что они с Катериной встретились в каком-то Калинове, а не на пляже в Ницце. И что она не дочка какого-нибудь банкира или хотя бы бизнесмена. Вот была бы жизнь! Их свадебные фото осчастливили бы глянец!
А теперь они осчастливят Кудряша. Борис не хотел думать о том, зачем Кудряшу так нужны эти фотографии. Но они, похоже, залог его, Бориса Стасова, свободы. А он уже хотел освободиться.
– Почему ты грустишь?
Она сидела рядом, на песке, одетая в изумрудное пляжное платье, еще влажные от воды волосы рассыпались по плечам, глаза сияли от счастья. Если бы жизнь остановилась и они могли бы остаться здесь навсегда! Но нет, время неумолимо, остановить счастливое мгновенье может только смерть. А Борису не хотелось умирать. Все это временные трудности: банкротство и смерть отца, безденежье, несговорчивый дядя и этот скучный Калинов. И сидящая рядом женщина – тоже временно.
Она – это буря. А Стасов предпочел бы безмятежность. Пусть и без сильных чувств, да даже вообще без них, лишь бы в комфорте. Лишь бы не думать о хлебе насущном, о работе, на которую надо ходить, и прочих низменных вещах.
– А что, если Тихон, напуганный арестом матери, не сегодня завтра вернется? – спросил он.
– Он сказал: а что я могу сделать? – грустно улыбнулась Катерина.
– Ты ему звонила? – жадно спросил Борис.
– И я, и Варя. Он сказал, что дел в Москве еще много. По-моему, он был пьян… Борис, я хочу развестись. Я больше не могу жить с мужем после того, что случилось. Давай уедем.
– Куда? – тоскливо спросил Стасов. А сам подумал: «Вот оно, начинается!»
– Мне все равно. Лишь бы с тобой.
– Но где мы будем жить? На что?
– Как-нибудь проживем.
– Скажи честно: ты когда-нибудь думала о деньгах?
– Нет. Мама была отличной портнихой, да еще и на картах гадала. У нее было много клиентов. Мы никогда ни в чем не нуждались. Сейчас она, правда, болеет, но теперь у меня есть деньги. Маме не так много надо.
– Деньги твоего мужа, – усмехнулся Борис. – Значит, еще и теща. Больная, о которой надо заботиться.
– Ты о чем?
– Так. Мысли вслух. Выходит, ты тоже не умеешь зарабатывать деньги.
– Я могу попробовать, – с готовностью сказала Катерина. – Говорят, я очень красива. В Москве я пойду в модельное агентство.
