– Обстоятельства меня заставили.
Кудряш был спокоен. Все складывалось не так уж плохо. Борис – молодчик. Все сделал, как надо. Зачарованную калиновскую красавицу давно уже стоило проучить. Уж больно нос задирала. Кудряш привык относиться к женщинам как к товару. Заплатил – получи. Вот и Катька теперь узнает свою цену. Будут торговать после таких-то фоток в Инстаграм. Она больше не королева, а такая же продажная девка, как и все.
– Я не понимаю: как тебе может помочь развод Катерины? – уныло спросил Борис.
Совесть его все-таки мучила. То, что он сделал, было подло. Скинул интимные фотографии своей любовницы Кудряшу, стараясь не думать о том, что он с ними сделает. Катерина весь день звонила, но Борис не знал, что ей сказать, и не отвечал.
– Какую выгоду ты извлечешь из того, что все ее увидели в таком виде? – Борис показал Кудряшу свой айфон.
– Классные фотки, – сально улыбнулся Кудряш. – Под платьем всего не разглядишь, а разве можно прятать такую красоту? Ты не только меня порадовал, малыш. Ты всех мужиков осчастливил.
– Ради бога, перестань, – поморщился Борис. – Я тебя, убей, не понимаю. Ты так счастлив, будто уже победил на выборах!
– Не понимаешь? Кабанову все-таки выпустили. Под подписку о невыезде. Многоуважаемая Мария Игнатьевна готовится дать бой. Вот чтобы ее мысли переключились на другое, и место главного врага занимал теперь не я… Весь Калинов теперь обсуждает семейную жизнь ее сына. Такое ощущение, что мы ткнули зажженной палкой в осиное гнездо. Гудит так, что аж здесь слышно.
Они сидели на веранде модного кафе, в самом центре города. Солнце клонилось к закату. Сегодня он был какой-то особенный, кроваво-красный, а солнце пылало, будто горящее сердце в похожих на растерзанную грудь облаках.
Сидящие за столиками калиновцы бурно что-то обсуждали, показывая друг другу мобильники. Борис догадывался, кто именно стал причиной пересудов.
– Что теперь с ней будет? – спросил он у Кудряша.
– Не бойся, не пропадет. Все ее при ней останется.
– Не себя ли хочешь предложить в качестве покровителя?
– На кой она мне? В Москву уедет. Там таких любят.
– Каких таких?
– Женщин легкого поведения. А может, ты на ней женишься? Загладишь, так сказать, вину?
– С ума сошел? Я не готов пожертвовать своей репутацией. Моя жизнь только начинается.
– И жена-шлюха тебе ни к чему. Понятно. Что ж, свое дело ты сделал, и я в долгу не останусь. Сделаю тебя компаньоном. Дождемся осени.
– Осени? – удивился Борис. – Но ты мне обещал!
– Обещание свое я выполню, – твердо сказал Кудряш.
– Я на какое-то время уеду из города, – помявшись, сказал Борис. – За границу. Дай мне денег.
– Сколько?
– Тысяч десять. На первое время хватит.
– Долларов?
– Евро.
– Ого! У тебя и аппетиты! Не на Ибицу ли собрался?
– Куда-нибудь.
– А бабка Анфиса что, отказалась спонсировать?
– Мы с ней еще не говорили. Но думаю, она не одобрит мой роман с замужней женщиной. Дядя просто жмот. Мне нужны деньги, Иван.
– Хорошо. Я заплачу.
– Что значит, заплачу?!
– Ты сделал работу, а я – твой работодатель. Стоишь ты дорого, но ведь и товар штучный.
– Издеваешься, да?
– Жизни тебя учу. Ты еще не вполне созрел. Вижу – мучаешься. Оставь ты эти сопли. Девка сама напросилась.
– Она не девка, – Борис тоскливо посмотрел на тарелку, где лежал недоеденный стейк. Аппетита не было. – И ты знаешь, что должен мне денег. Я ведь мог и по-другому поступить, – с намеком сказал он.
– Я помню. Но что сделано, то сделано, так ведь?
– Иван, я ведь поверил твоему слову! – возмутился Стасов.
Опять зазвонил его телефон.
– Что же ты? – требовательно спросил Кудряш.
– Это она, – тоскливо сказал Борис.
– Догадываюсь, что она. А ты трус, парень, – с любопытство посмотрел на него Кудряш. – Неужели так и смоешься без последнего «прости»? Сбежишь тайком, под покровом ночи.
Борис затравленно посмотрел на своего мучителя и нехотя взял мобильник.
– Наконец-то! – услышал Кудряш голос Катерины. – Боря, когда мы увидимся?
– Сегодня, – машинально ответил Стасов.
– Вечером?
– Да. Вечером.
– Тихон только завтра приезжает. Я выйду к тебе, когда все уснут.
– Хорошо.
– Тогда до встречи?
– Да.
– Я люблю тебя!
Борис торопливо дал отбой.
– Молодец, – похвалил его Кудряш. – Смелый поступок.
– Ты прав: я должен с ней попрощаться.
– Ты хотел сказать, попользоваться напоследок, любовничек.
– Господи, сколько же в тебе цинизма!
– Не меньше, чем в тебе. Ты по уши вымарался в грязи, малыш. Езжай на море, отмывайся. Уверен: тебя ждет блестящее будущее. И меня, кстати, тоже. – Кудряш довольно улыбнулся и подозвал официанта: – Чек.
День девятый
Она едва дождалась темноты. Время, казалось, слиплось, часы, минуты, секунды – все сделалось однородной массой неопределенного цвета, которая облепила Катерину со всех сторон и лишила ее возможности двигаться. Она просто лежала навзничь на кровати и ждала: когда же стемнеет? И только ночь могла ее освободить. Когда этот невыносимый день наконец-то закончится, из него, словно птенец из яйца, вылупится другой, яркий, крикливый, радующийся каждому пустяку лишь потому, что это – впервые. Солнечному лучу, распустившемуся цветку, сочному персику на тарелке…
«Если свекровь меня не пустит – соберу свои вещи и уйду, – решила Катерина. – Сегодня, завтра, какая разница? Все равно это решено: или я уеду с Борисом, или…»
Думать об этом было страшно. Ведь она любила, и эта любовь, как факел, освещала темный, мрачный тоннель, в который превратилась ее жизнь. Со всех сторон, казалось, давили стены. Выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха было невозможно. Там – сальные ухмылки мужчин, любопытные липкие взгляды подростков, ненавидящие женщин, потому что их мужчины обсуждают броскую красоту Катерины, проклятья старух, прячущих свое уродство под бесформенной одеждой.
Дома сидеть тоже было невыносимо. Катерина пыталась читать, но не понимала ни слова. А потом сообразила, что у нее в руках «Мадам Бовари», и пришла в отчаяние.
Вот чем все заканчивается! Смертью…
Но ведь Борис не такой. Он вовсе не прячется от нее, нет. Он просто занят. Катерина все искала ему оправдания. И ждала ночи.
