– Есть такая штука, инет называется. Или вы не в ладах? – насмешливо посмотрел на учителя Кудряш.
– В ладах, Ваня, в ладах. Но я человек в возрасте, я привык по старинке. Мне нужны просто факты, чтобы построить свой алгоритм. Голые факты, всего лишь. Исходные данные. А они таковы. Шестого мая двухтысячного года ликероводочный завод решил в полном объеме выплатить своим сотрудникам зарплату. В Калинове собирались с помпой отпраздновать День Победы. Вот чтобы и детишек порадовать, и взрослых не обделить, решили выплату не задерживать. Иван Кабанов был старшим инкассатором. Он получил в банке деньги, принял их, пересчитал, расписался за них и, сопровождаемый водителем-охранником Березой, отнес в инкассаторскую бронированную машину. Говорят, что в этот день с самого утра над Калиновом начала собираться гроза.
– Да, было такое, – поддакнул Шапкин. – Я как раз огород копал…
– Огород – это камень преткновения, – твердо сказал Кулигин. – Переменная икс. Потому что за городом в нарушение всех должностных инструкций водитель Семен Береза отпросился у своего начальника к теще, копать огород. Береза только-только женился и хотел перед тещей выслужиться, тем более тесть спину потянул. Вот охранник и решил устроить себе «короткий день» перед очередными майскими выходными. Калинов – городок провинциальный, тихий. Много какие правила здесь нарушаются. Все решается по-свойски. Вот и Кабанов своего напарника отпустил. Тем более Кабанов и сам начинал водителем, а потом дослужился до старшего инкассатора. Таким образом, за город он выехал один. До ликеро-водочного завода километров пять, не больше. Место тихое, спокойное, практически безлюдное. Никто за деньги и не опасался. Все мы помним Ваню Кабанова. Могучий был мужик! Бывший десантник, спортсмен. Последнее сообщение поступило от него в одиннадцать утра. Кабанов по рации сказал, что на дороге лежит поваленное дерево. И что он должен выйти из машины, чтобы его убрать. При Кабанове было табельное оружие, и, как сказал тогда старший инкассатор, выходя из бронемашины, он на всякий случай снял пистолет с предохранителя. Больше Кабанов на связь не выходил. Как в воду канул. Вышел из бронемашины и исчез. Как потом выяснилось, вместе с деньгами. А сумма была немалая. В пересчете по тамошнему курсу порядка миллиона долларов.
– Это вы в газетах вычитали? – серьезно спросил Кудряш.
– В газетах, – кивнул Кулигин. – И теперь у нас появляется переменная игрек. Максим Копалин, ранее судимый за разбой. Это его труп нашли возле поваленного дерева и брошенной бронемашины. А также пистолет марки «Токарев». Пистолет этот был украден при другом ограблении. Когда минувшей зимой вскрыли дачу Зинки Косой. Кстати, Зинаида хранила оружие незаконно, в чем и призналась. Испугалась, что из пистолета кого-нибудь убьют и на нее свалят. У Косой много врагов. А пистолет она «достала» у сотрудника милиции, уволенного за коррупцию из органов.
– Сколько же вы всего вычитали, Лев Гаврилович! – восхитился Кудряш. – И даже про «ТТ»! Это что, переменная зет?
– Возможно. Но я бы его в уравнение не брал, этот пистолет. Да, еще одна важная вещь. У Копалина и Кабанова была одна группа крови.
– И что? – хором спросили Кудряш и Шапкин.
– Да так. Мысли вслух. Из пистолета марки «ТТ», по словам экспертов, было произведено два выстрела…
– Я помню ту весну, – задумчиво сказал Кудряш. – Мне как раз восемнадцать стукнуло, и тут же в армию загребли. А тут вон какие события! Жаль, что без меня это было.
– Жаль, Ваня, что ливень начался, – вздохнул Кулигин. – И какой ливень! Прямо водопад! Все следы смыло. По факту: нашли труп рецидивиста Копалина, нашли инкассаторскую бронемашину, нашли пистолет «ТТ», украденный у Зинаиды Косой, но не нашли Кабанова и деньги. Первым делом к следователю вызвали жену Кабанова. Но это все равно что пытаться высечь искру из скалы – допрашивать нашу Марию Игнатьевну. Потом принялись за Березу. Потом…
– Погоди-ка, Лев Гаврилович, – положил ему руку на колено Кудряш. – Никак Дикой опять Борьку ругает?
Глава 3
На городской набережной и в самом деле появились новые персонажи. Сначала подкатила красная спортивная машина с откидным верхом, потом к машине подскочил рассерженный Дикой и принялся отчитывать племянника:
– Я тебе сколько уж раз, Борька, говорил! Прекрати гонять по городу на этой машине!
– Да чем она тебе так не нравится, дядя?
– Она без крыши!
– Так ведь жарко!
– У нас тут так не принято! И еще она красная!
– Отличный цвет.
– Отличный цвет для мужчины – черный, – засопел Дикой. – А еще машина должна быть вместительной.
– Да зачем?
– Затем, что так положено! – рявкнул Степан Прокофьевич. – Ты, Борька, теперь в Калинове живешь, не в Москве! И понты эти московские забудь!
– Я никогда не покупал вещи для, как ты говоришь, дядя, понтов. Каждая покупка соответствовала состоянию моей души.
– Да откуда у тебя душа-то? Молод еще!
– Душа есть у человека в любом возрасте, – тонко улыбнулся Борис. – Даже у ребенка.
– Поговори мне! Я здесь мэр! И моему племяннику не пристало ездить на такой машине! Ты меня, Борька, нарочно позоришь. Возьми, вон, теткину машину. Софья все равно целыми днями дома сидит, или ее мой личный шофер возит. А не то прогуляйся, племянничек, до банка пешком. Тут идти-то десять минут, неспешным шагом. Заодно воздухом подышишь.
– Идти в банк пешком?! – видно было, как Борис оскорбился. – Я не знаю, как тут у вас в Калинове, но это во всем мире не принято. Я бывал во многих странах, и вот что я тебе скажу, дядя…
– Заткнись! Щенок. Учить ты меня будешь, – Дикой вытер пот, рекой струящийся по мясистым щекам. – Доучились там, в Парижах своих. Старших не уважают, газет не читают, телевизор не смотрят. Вот свалился на мою голову! Я тебе сказал, больше повторять не стану: продай свою машину. Заодно и деньги будут, хватит к бабке бегать. Я в твои годы уже своими мозгами жил и деньги не клянчил, а зарабатывал. Об остальном я с тобой потом переговорю. Когда увижу, что ты меня уважил. Я тебе, Борька, только добра желаю. Будешь слушать меня – все у тебя будет. А не уважишь – получишь коленом под зад.
– Хорошо, дядя, – через силу сказал Борис. – Я постараюсь что-нибудь придумать.
– Вот и постарайся! Уф… Жара… Пойду пивка, что ли, глотну.
Борис хотел съязвить, но удержался. Он уже заметил Кудряша. Едва Дикой скрылся в ближайшей палатке, где продавали пиво и нехитрую закуску, Борис направился к скамейке, где сидели Кудряш, Кулигин и Шапкин.
– Добрый вечер. Как вы поживаете? – сказал Борис, обращаясь сразу ко всем.
– Англичанин хренов, – фыркнул Кудряш. – Ты чего так вырядился? – И он выразительно оглядел белый летний костюм, в который был одет Борис. Взгляд Кудряша остановился на мокасинах из тончайшей кожи. – Небось, крокодил? А не то – змеиные. Умора!
