Второго своего «уругвайца» Треппер, кстати, сразу называет правильным именем. «Карлос Аламо» – на самом деле Макаров, Михаил Варфоломеевич Макаров. Родился в деревне Тетюши Казанской губернии в 1915 г. То есть на момент истории с «Кравченко Е.» на Спартакиаде был ещё младше.
Однако, не называя имён, Треппер пишет ещё о четырех «уругвайцах» в «Красной капелле». Может, один из них и был таинственным «Кравченко Е.»? Здесь простор для предположений шире. Особенно учитывая тот факт, что за три года до Спартакиады, в 1925 г., во французскую компартию вступает некто Робер Бек, чьё имя не раз и не два всплывёт в той главе нашей книги, что будет посвящена первой же совместной операции спецслужб СССР и Британии операции «Ледоруб-I». А жена Бека… Когда её освободят из концлагеря Маутхаузен, в её деле аккуратно запишут: родилась 22 сентября 1902 г. в Монтевидео
[74]. То есть настоящая гражданка Уругвая. Тоже просто совпадение?
Действительно, по ходу сбора материала для этой книги нам предстояло масса открытий. И отнюдь не все они оказались факультативными.
Наш метод
Личности тех, кто по соглашению НКВД-SOE прибыл в Британию из СССР и кого из Англии переправляли на континент, были по британским источникам известны в нескольких вариантах.
С одной стороны, многие из них прибыли в Соединенное Королевство по советским паспортам, в которых значились под русскими именами и фамилиями: «Анна Успенская» и «Михаил Белов», «Анна Фролова» и «Иван Данилов», «Елена Никитина» и «Степан Сидоров» и т. п. Пока они были в Англии, британские спецслужбы приложили немало усилий к тому, чтобы выяснить их истинные личности. Как мы еще расскажем, были и негласный осмотр личных вещей, и щедрые подношения алкоголя (в том числе перед вылетом на задания). Однако многие советские разведчики так и улетели на континент, не раскрыв свои личности британским властям.
С другой стороны, откуда же в британских архивах всё-таки значатся и их нерусские имена и фамилии? Как мы уже сказали, кого-то разговорили еще в Англии, а кто-то, будучи переправленным на континент, попал в лапы гестапо и под пытками всё-таки называл свои «истинные» имена. Но как видите, мы слово «истинные» ставим в кавычки. Они стали известны в том числе от штурмбанфюрера СС Копкова, когда он попал в руки британских спецслужб. Но ведь допрошенные им советские разведчики вполне могли называться другими именами.
В конце концов, в истории советской разведки известен случай, когда арестованный уже в годы холодной войны в США Вильям Фишер назвался «Рудольфом Абелем», чтобы таким образом дать знать «Центру», что его не раскрыли. Характерно, как и Леопольд Треппер радовался тому, что, будучи арестованным как «Жан Жильбер», он понял: даже найдя паспорт на его настоящее имя, его следователь (он, в свою очередь, после войны попадет в руки НКВД), так и не выяснил для себя его партийную кличку «Лейба Домб». А значит, Треппер так и не был связан в расследовании гестапо с довоенными операциями Коминтерна, которые открывали бы немцам глаза и на другие его связи
[75]. В свою очередь, соратник Треппера по «Красной капелле» Ками сказал немцам, что он якобы лейтенант Советской армии «Антон Данилов»
[76].
Вот и в отношении участников советско-британской операции «Ледоруб» есть вопрос: где и как арестованные советские разведчики попросту «пудрили мозги» нацистским следователям, уводя их от истины, а где те потом соединяли имена, псевдонимы, события и временные отрезки для собственной выгоды? И где, как следствие, современные исследователи, по привычке веря в немецкую педантичность (да ещё и помноженную на нацистскую фанатичность), позволяют этим давно мёртвым нацистам водить за нос уже нас сегодняшних?
В этой связи мы пришли в РГАСПИ со всей совокупностью имён, ставших известными британцам (или британцам от немцев). Нам пошли навстречу и выудили из бездонного океана личных дел, кажется, всё. То есть для нас выискивали личные дела и по реальным именам, и по паспортным, и по кличкам-псевдонимам.
Про «Елену Никитину»/Эльзу Ноффке мы уже упоминали выше. Повторяем, что мы посвятим ей отдельную главу, а в амбаре «Гибралтар» на бывшей авиабазе «Темпсфорд» мы установили временную табличку в честь её и её боевых подруг, использовав их и европейские, и русские имена и фамилии.
Временный мини-мемориал в честь советских разведчиц, размещенный авторами на бывшей авиабазе «Темпсфорд»
Но уже здесь – несколько примеров, которые вроде бы обернулись «тупиками». Но в конце этих тупиков обнаруживалось интересное.
Скажем, разночтения вокруг имени «Отто Дюрре». В британских документах такого имени не значится. Но именно под таким именем швейцарца, согласно документам Коминтерна, в конце 1930-х путешествовал австриец Франц Лёшль, чьё имя в британских архивах встречается не раз и не два, и про которого мы уже упомянули в контексте того, что он носил и испанскую республиканскую военную форму. Итак, в материалах РГАСПИ читаем:
АНКЕТА
Кличка: ДОННЕР Франц.
Настоящее имя: ЛЁШЛЬ Франц.
Подданство: австрийское.
Паспортная фамилия: ДЮРРЕ Отто.
Гражданство по паспорту: Швейцария.
Советская виза: № 757300 от 15.IX.1938.
Адрес: гостиница «Люкс»
[77].
