Кто кого выдавал?
Ещё до этого прошёл обыск на квартире Шифры, где, как пишет “La Maitron”, были обнаружены «крупные суммы в иностранной валюте и значительное количество зажигательных устройств»
[272]. Как представляется, Тайас явно зависим от того самого «гестаповского фильтра», упоминая, что «найдены были более 250 000 золотых монет, 230 000 франков и ящик с 300 детонаторами и взрывными устройствами»
[273]. Ниже мы ещё сравним эти цифры с тем, что содержится в ответе СВР на запрос ВГТРК. К этому Тайас добавляет: «Есть также предположение, что её передатчик и коды были использованы [немецкой военной разведкой] Абвер в радиоигре с Лондоном и Москвой»
[274].
Известно, что как раз в середине 1942 г. шеф Абвера Канарис и шеф СС Гиммлер подписали директиву, так называемую «Линию Коминтерна». В ней уточнялось, что для получения признаний от арестованных радистов, шифровальщиков, информаторов могут быть использованы все средства
[275]. Тем не менее Александр Бондаренко указывает, что, по его данным, сама Шифра «молчала на допросах»
[276]. Но согласно британской бумаге от 1958 г. Шифра «призналась во всём»
[277]. Кто прав?
Подтверждение того, что Шифра заговорила, – есть. В заметке в марсельской газете Gringoire (основанной, понятно, на подсказках гестапо) приводились достоверные детали довоенной биографии Шифры, известные нам из материалов РГАСПИ: что она приехала во Францию в 1933 г., жила в Тулузе, побывала в Испании, откуда вернулась в Польшу именно через Швецию и Латвию. Откуда гестаповцам было это узнать, как не от самой Шифры?
Забегая вперёд, сошлёмся и на сообщение, которое 19 мая 1945 г. в НКВД получили от пережившей войну члена парижской группы Рене Огг. Она писала: «В январе 1942 г. я познакомилась с Жанеттой ДЮПОН […] Ввиду её непостоянства и нервозности [«Ром»] отказывался поручить ей какую-либо работу. Однако после настоятельных просьб со стороны Жанетты все же согласился допустить ее к практической работе, во время исполнения которой она была арестована 28 июня 1942 г.
1 июля на одном из допросов Жанетта сообщила фамилию и адрес [«Рома»]»
[278].
Далее Рене пишет, что, будучи арестованной сама, «категорически отрицала, что знаю Жанетту, несмотря на то, что последняя на очной ставке с мной меня признала»
[279].
Но и косвенных опровержений версии о том, что Шифра «рассказала всё», – минимум два. Во-первых, согласно всё той же «разоблачительной» заметке в Gringoire, Шифра попала во Францию из Англии в августе 1941 г. На самом деле, как мы знаем, с британского катера в заливе Ланьон она высадилась лишь в январе 1942 г. Значит, хотя бы частично она уводила своих следователей от истины. Во-вторых, она всё-таки не выдала всего о том, как стала организовываться заброска советских агентов британскими спецслужбами. Так, из опубликованной в 1980 г. в ФРГ книге, основанной на архивах гестапо, следует, что она заброшена в Бретань «10 января 1942 г. с английского самолета (курсив наш. – Авт.)»
[280]. То есть и здесь она водила следствие за нос. Собственно, не о таких ли, как Шифра, писал Треппер? В его мемуарах есть мысль о том, что одна из женщин, арестованных по делу о его «Красной капелле», «повела себя, как всякий агент-разведчик, знающий свое дело: дать противнику правдивую, но бесполезную информацию и утаить от него то, что существенно»
[281].
Похоже, Шифра Липшиц поделилась с теми, кто её допрашивал, не только бесполезными знаниями…
Другое дело, что, как признают в СВР, при обыске в квартире «Ханны» (как её называют там) «были обнаружены материалы, давшие основания для ареста «Рома» и более десятка других членов его группы…»
[282] То есть улики, конечно, говорили против неё. Беспечность? Нам ли судить?!
Историки СВР продолжали: «…На допросах «Ром» стремился сделать все для того, чтобы облегчить судьбу остальных арестованных товарищей, и основную вину взял на себя. Имеющиеся агентурные данные свидетельствуют о том, что гестаповцев поразило, с какой твердостью держался агент и отстаивал идеалы, ради которых он вел борьбу против немцев. Но здесь же: «Состав участников разведгрупп [во Франции] был пёстрым… Всех их объединяла совместная борьба против германского фашизма. Например, в группе «Густава» только шесть человек знали, что они помогают Советскому Союзу. Остальные полагали, что они входят в какую-то «специальную политическую секцию», которая работает по заданию руководства или Французской коммунистической партии, или движения Сопротивления»
[283].
Так кто знал?
Кто знал?
По данным мемориального портала французского Сопротивления, всего по делу о группе «Рома» было шесть смертных приговоров. Помимо Шифры Липшиц в этом списке – Робер Бек, Андре Леклер, Бенедикт Либрод и Жильбер Бако
[284].
В сообщении Рене Огг список казнённых несколько иной: в списке нет Бенедикта Лаброда, но есть имена, взятые в кавычки, псевдонимы: «Люозен» и «Франсуа»
[285].
