В 1936–1938 гг. были арестованы и 60 австрийцев
[605], то есть примерно каждый двадцатый, кто бежал в Советский Союз, полагая, что спасётся там от репрессий.
Но ещё и в первые два года после приезда многие австрийские беженцы стали выражать недовольство обязательными курсами русского языка, «добровольно-принудительными» ОСОВИАХИМАМи, безудержной гонкой за стахановским рекордами и вечерними политзанятиями, отрывавшими их от семей
[606].
К тому же при всём отличии межвоенного Старого Света от Европы нынешней там всё-таки уже было если не общество потребления, то общество, привыкшее к тому, что при наличии денег можно купить всё, что душа пожелает. В этой связи выходка Хильды Вагнер (когда в 1942 г. в Лондоне она всего-то за пару дней отоварила почти годовую норму талонов на одежду) – всё-таки объяснима. Она попросту соскучилась по нормальному шопингу, какого в СССР не было по определению. Как отмечает Барри Маклоклин, пока «большой террор» ещё не достиг апогея, пока границы не захлопнулись окончательно, около 220 шуцбундовцев (то есть каждый шестой из приехавших) всё-таки предпочли, пусть и здорово рискуя, вернуться из СССР в Австрию. Среди основных экономических причин называлось закрытие в СССР сети магазинов «Инснаб», где иностранцы могли худо-бедно покупать привычные товары
[607].
В скобках заметим, что этот тотальный дефицит товаров сыграл злую шутку и с самыми убежденными австрийскими коммунистами. В период 1934–1938 гг., когда Коминтерн пытался восстановить в Австрии партийные и профсоюзные структуры, как-то агенты секретной полиции определили группу коминтерновцев, пересекавших чехословацко-австрийскую границу, по тому, что у всех была одинаковая обувь
[608].
Вернёмся к политике-политике. Характерная деталь из анкеты Барака Антона. Лояльный «неокоммунист», он всё-таки, похоже, быстро смекнул, что к чему. Иначе откуда в его автобиографии фраза «никто из моих родственников не служит в полиции»?
[609] Он явно был наслышан о проблемах той же Хильды Вагнер и решил действовать на опережение, ответив на анкетный вопрос даже в автобиографии.
…Мы начинали эту главу с цитаты из Треппера, вынесенной в эпиграф. Здесь напечатаем то, что в эпиграфе мы пропустили:
«…Если путь оказывается усеянным трупами рабочих, то он не ведет, он никак не может вести к социализму. Наши товарищи исчезали, лучшие из нас умирали в подвалах НКВД, сталинский режим извратил социализм до полной неузнаваемости. Сталин, этот великий могильщик, ликвидировал в десять, в сто раз больше коммунистов, нежели Гитлер.
Между гитлеровским молотом и сталинской наковальней вилась узёхонькая тропка для нас, все еще верящих в революцию. И все-таки вопреки всей нашей растерянности и тревоге, вопреки тому, что Советский Союз перестал быть той страной социализма, о которой мы грезили, его обязательно следовало защищать. Эта очевидность и определила мой выбор. С другой стороны, предложение [начальника военной разведки] Берзина позволяло мне с чистой совестью обеспечить свою безопасность. […] Для НКВД я не мог не быть стократ подозрительным»
[610].
Но только ли в НКВД было дело, когда всё у группы «Кофе» пошло наперекосяк?
Проблема с документами
Почему ещё вылет «Кофе» из Британии в Австрию всё откладывался и откладывался?
Насколько можно понять из британских источников, в Соединённое Королевство из Советского Союза группа прибыла без документов, необходимых для работы в Рейхе (в который в 1938 г. Гитлер «инкорпорировал» родную и для него Австрию). Незадолго до прибытия «Кофе» Чичаев попросил у коллег из SOE, чтобы они подготовили для группы германские военные билеты Wehrpass, удостоверения личности Kennkarte, трудовые книжки Arbeitsbuch, документы по прописке Anmeldungsformulare и смене места жительства Abmeldungsformulare
[611].
Но у самой SOE такого «производства» поддельных документов ещё не было. Обратились к коллегам из СИС. Но там помочь не спешили
[612]. Может быть, там действительно было не до этого? Или сказалась пресловутая межведомственная ревность?
В итоге документы нужно было везти из Советского Союза. Но это было проще сказать, чем сделать.
Перископная глубина Баренцово море, 71° 23’n, 11° 03’w 22 сентября 1942 г.
…Гитлеровский капитан-лейтенант Зиггфрид Стрелов очень хотел получить от фюрера рыцарский крест. И, кажется, сегодня, 22 сентября 1942 г., он сделает к этому верный шаг
[613]. Вверенная ему фюрером подлодка U-435 – нашла то, что нужно
[614].
Глядя в перископ, он успел мельком подумать о тех других «волчьих стаях» подводных сил «Кригсмарин», кто ведёт охоту в центральной Атлантике. Про тамошнюю охоту ему рассказывали, что надо внимательно-внимательно вглядываться в то, какой на борту флаг. Ну, например, издали зелёно-красный флаг нейтральной Португалии может показаться красным флагом британского торгового флота, и можно потопить не тех. Здесь, в Арктике, все – враги фюрера и тысячелетнего «Рейха»: бей не хочу.
На флаге красные полосочки? Так это ненавистные плутократы из Америки. Красный флаг с британским «Юнионом Джеком» в верхнем углу? Так это, как его называет любимый фюрер, «дуралей и пьянчуга» Черчилль отправляет на смерть к берегам России своих моряков. Совсем красный флаг? О, это грязные русские недочеловеки, большевистские орды, проклятые жидо-коммунисты, комиссары-интернационалисты, одолев которых только и можно будет построить арийский рай. Почему только у этих свиней фамилии заканчиваются, как у меня на «ов»?!
– Мой капитан, сколько судов в перископе?
