В этой связи российский соавтор допускает множественность вариантов того, как на самом деле развивались события. А именно: с одной стороны, инициатором сближения группы «Кофе» с британской контрразведкой могла быть Хильда Вагнер. С другой стороны, её письмо могло стать следствием тех переговоров, которые с Антоном Бараком провела МИ-5 – и ещё неизвестно, на каком этапе.
Открытое – раскрытое
Что нам известно о том, какую информацию группа «Кофе» раскрыла британским спецслужбам? И здесь сравним то, что опубликовано/рассекречено в России и на Западе.
Наверное, редчайший случай, когда минимум по одному аспекту в публикациях и там и там видишь одно и то же. Из «Истории российской внешней разведки» узнаём, что «[Антон Барак] раскрыл перед английской разведкой подлинные данные о себе»
[641]. Вот и Барри Маклоклин, изучив материалы SOE, пишет, что «члены группы «Кофе» сообщили британцам свои истинные имена»
[642]. То, что имена были сообщены именно настоящие, следует из их перечисления в телеграмме, которая в мае 1943 г. уйдёт из Лондона резиденту SOE в Нью-Йорке для передачи в ФБР США. Но не будем забегать вперед. Пока продолжим сравнивать российские и британские материалы.
Летописцы СВР и сегодня вменяют в вину Антону Бараку то, что, общаясь с британскими спецслужбами, он «раскрыл характер заданий НКГБ и явочные квартиры в Австрии»
[643]. Больше того, «англичане поручили ему добыть через радиста группы код и шифры, которые у него были для связи с Центром»
[644]. К этому добавим, что уже все члены группы «Кофе» рассказали, какое прошли обучение в СССР. Это, в свою очередь, следует из отчётов и капитана Маклоклина из SOE, и «капитана Брауна» из МИ-5 (в последнем случае сам отчёт всё ещё засекречен, но его детали были воспроизведены в дневнике начальника «капитана Брауна» Гая Лиддэлла)
[645].
Но! А что конкретно рассказали австрийцы? Барри Маклоклин выяснил, что, например, Альбин Майер поведал британцам: точные инструкции о том, что им предстояло сделать в Австрии, группе предстояло получить, уже прибыв в Вену и установив оттуда радиоконтакт с Москвой
[646]. Не это ли пример той самой «правдивой, но бесполезной» информации, о которой мы читали у Леопольда Треппера?
Косвенным доказательством того, что австрийцы могли вести себя именно так, является то, что лишь после войны британцы смогли высчитать для себя истинные имена членов других советских групп: Эльзу Ноффке в «Елене Никитиной» и Германа Кёллера в «Рудольфе Шобере». Между тем, как мы уже знаем, с последним ещё по Испании был прекрасно знаком Альбин Майер, который плыл вместе с ним в Британию на одном корабле. Значит, Майер не выдал известные ему секреты не о себе. Явно не стал этого делать и Антон Барак, который не мог не знать обо всё этом от своего подчинённого. Вывод? Конечно, это не оправдывает группу «Кофе» в глазах тех, кто считает, что она пошла на предательство, но в чём-то поведение этой группы напоминает то, как поступил довоенный советский резидент в Испании Орлов. Он, если коротко и упрощённо, остался на Западе, проклял Сталина, но не выдал известные ему секреты не о себе.
И ещё один интересный нюанс, который обнаруживаешь при сравнении того массива материалов, что опубликован уже только на Западе. Как указывает Барри Маклоклин, сначала австрийцы назвались британцам «социал-демократами» и не очень-то торопились признаваться в членстве в коммунистической партии Австрии и в учёбе в МЛШ
[647]. Но согласно рассекреченному отчёту капитана Маклоклина из SOE и ставшими известными деталями из отчёта «капитана Брауна» из МИ-5, потом все члены группы «Кофе», что ли, «повысили градус»: рассказали, что их целью в Австрии являлись не столько саботаж и диверсии против Рейха (что лежало в основе советско-британской «Записи» 1941 г.), а подготовка почвы для антибританской и антиамериканской кампании уже после войны
[648].
Было это правдой или сознательной игрой на «повышение градуса», призванной выставить себя подороже с целью не возвращаться в сталинский СССР? Как бы то ни было, не менее важная реакция британцев на эти сведения.
Капитан Маклоклин из SOE, с одной стороны, выслушав Антона Барака и его подчинённых, позволил себе одно крайне тревожное предположение: «Возможно, внедряя этих агентов, мы, сами того не осознавая, строим вражескую организацию прямо под нашим носом и вместо того, чтобы вместе бороться с «Осью», делаем харакири»
[649]. С другой стороны, сам же капитан Маклоклин оговаривается: эти заявления группы «Кофе» «естественно, не могут быть проверены»
[650]. И, как видим, – никаких выводов о целесообразности приютить «Кофе» под британским крылом.
В подноготной такой осторожности – сразу две причины. Во-первых, начальство капитана вполне могло сориентировать его на предмет того, что в правительственных кругах Лондона никто не хотел ссориться со Сталиным: обстановка на фронтах мировой войны оставалась всё ещё критической и от русских армий зависело так многое. Приюти Лондон группу «Кофе», и реакция Кремля могла быть самой жёсткой.
Но во-вторых, капитан Маклоклин подозревал в группе «Кофе» двойных агентов. Логика понятна. Рассказывая о подготовке послевоенной антибританской и антиамериканской кампании через Австрию, члены группы «Кофе», по сути, повторяли привычные на Западе «страшилки» о Коминтерне. Тем самым они могли пытаться втереться в доверие британских спецслужб, а на самом деле могли как работали, так и продолжали работать на НКВД. Собственно, ровно это соображение было зафиксировано в меморандуме, который на основе отчёта Маклоклина в SOE подготовили на имя сэра Александра Кадогана в Форин-офисе (то есть для политических верхов Соединённого Королевства). Ответ сэра Александра – верх тактической бюрократической казуистики, но, конечно, и крайней стратегической осторожности:
«Я считаю, что нам нужно оградить себя от любого предположения о том, что версия этой группы несомненно правдива. Если они не хотят возвращаться в Советский Союз, они могли придумать историю [об антибританском и антиамериканском плане после войны] того ради, чтобы избежать [возвращения в СССР]; или они могут быть агентами-провокаторами, призванными проверить чувства SOE […] По этой причине я тем более за ваш нынешний план, по которому SOE снимает с себя ответственность визави НКВД»
[651].
