Вступив в переписку с Доналом О’Салливаном, приехав в Англию к Бернарду O’Коннору (а потом и пригласив его в Москву), поработав в архиве Коминтерна, уточнив многие вещи через пресс-бюро СВР, я понял, что надо готовить не только специальный телерепортаж, но и делать минимум серию статей (что и было сделано на страницах журнала «Международная жизнь»
[23]), а то и книгу. Тем более, что сопоставление двух массивов документов, из TNA в Лондоне и РГАСПИ в Москве позволяет наконец лишить эту историю… «гестаповского фильтра».
«Гестаповский фильтр»
С той или иной степенью оперативности и успеха британцы переправляли посланцев Москвы в оккупированную нацистами континентальную Европу. Не один и не два таких «нелегала», будучи переброшенными, вживались.
Но многих из героев этой книги немцы всё-таки схватили. Кого-то брали сразу по приземлении, расставив им ловушки путем радиоигры или попросту заметив в небе парашюты. Кого-то высчитали потом. В Германии о подозрительных «стучали» куда нужно бдительные бюргеры. Во Франции… Франция, кажется, до сих пор не поняла, что произошло с её обществом во время оккупации. В итоге очень многое из того, что хранится в Национальных архивах в лондонском Кью – это данные о советских разведчиках от… гестаповцев, которые допрашивали их во время войны, а после войны стали работать на британцев.
Надо сказать, что, как это почти во всём так устроено у немцев, к допросам пленённых советских разведчиков в гестапо подходили со всей возможной педантичностью. Стивен Тайас, написавший совсем недавно книгу о штурмбанфюрере СС Хорсте Капкове, поясняет, что 19 января 1943 г. Имперское управление безопасности РСХА выпустило инструкцию по допросам советских парашютистов за подписью шефа гестапо Мюллера
[24]. Вопросник включал без малого сорок восемь (!) пунктов с пояснениями о том, как выбивать дополнительную информацию
[25]. Но потом гитлеровцы, уже сами пленённые британцами, естественно, делились информацией так, чтобы подороже себя продать или хотя бы выгородить, заставляя британские спецслужбы, по выражению Стивена Тайаса, «проглатывать» свои утверждения
[26].
В XXI веке термин «гестаповский фильтр» ввёл в оборот Донал О’Салливан, но проблема – давнишняя. Ещё в 1970-х Леопольд Треппер сетовал на то, что «после окончания войны, желая спасти свои шкуры, люди из зондеркоманды измышляли истории одну экстравагантнее другой»
[27]. Кстати, не успела выйти в печать книга Треппера, как в ФРГ была опубликована основанная на материалах гестапо работа Гюнтера Ноллау и Людвига Циндеркласса
[28], где, как мы покажем, встречается тот самый механистический пересказ иных материалов от гитлеровцев.
Конечно, на первый взгляд, странно так говорить, но к следствиям действия «гестаповского фильтра» относится и появление такого, казалось бы, героического термина, как «Красная капелла». Почему немцы придумали само это слово – «капелла»? Потому что, в свою очередь, музыкальный термин «пианисты» они применяли к радистам советских резидентур в Европе. «Пианистов», чьи передачи немцы пытались запеленговать и расшифровать, было много. Отсюда – «капелла». Но и резидентур было много. И они были разного ведомственного подчинения. Например, выходец из Коминтерна Леопольд Треппер и его сотрудники в Бельгии и Франции находились в подчинении РУ РККА. А «Старшина» (Шульце-Бойзен) и «Корсиканец» (Харнак) в Германии работали на НКВД. Между тем у многих авторов (и западных, и российских) «Красная капелла» иной раз проходит как один коллектив. Вот ведь даже «главный диверсант» НКВД Павел Судоплатов в своих мемуарах «Спецоперации» невольно писал о «Красной капелле» как о подпольной сети «созданной» (курсив наш. – Авт.) военной разведкой и НКВД
[29]. Понятно, что такой автор, как Судоплатов, прекрасно разбирался во всех тонкостях, но его лишённая нюансов ремарка тем более внесла путаницу.
Перепроверка, а уж тем более отделение зёрен от плевел – одна из главных наших задач.
Участники соглашения
…Если со станции московского метро, которая, как мы выяснили, когда-то называлась «Улица Коминтерна», перейти на соседнюю станцию «Библиотека имени Ленина» и выйти в город через вестибюль под Домом Пашкова, то там еще одна примечательная доска. Светлый мрамор. Соответственно, следы от винтиков, которыми прикреплялись металлические буквы былого названия, заметны ещё лучше. И что же? Чётко видно, что до того, как стать Метрополитеном имени Ленина, московское метро носило имя Кагановича.
…Лазарь Моисеевич Каганович прожил долгую жизнь, но, будучи истинным представителем своей эпохи, оставил удивительно никакие воспоминания. Всё больше – пересказ постановлений ЦК и Московского городского комитета партии большевиков. Один из немногих живо описанных эпизодов – про всё то же метро. А именно: как, возглавляя московскую парторганизацию, он, Каганович, ходил по арбатским переулкам, прикидывая, как соотносится наземная застройка и подземный маршрут пролегания метро
[30].
Думал ли Л.М. Каганович о том, что это доносящееся и сегодня из-под земли арбатских переулков постукивание поездов может отвлечь?! А ведь наверняка – отвлекало. Отвлекало тех, кто собирался в особняке британского военного атташе в Большом Николопесковском переулке. С недавних пор этот особняк передан под резиденцию посла Мексики в России. С любезного согласия мексиканского посла Нормы Пенсадо Морено российский соавтор побывал в этом здании.
