Впрочем, сначала он был сделан потомственным леваком: как он указывал в автобиографии для Коминтерна, уже в шесть лет его отправили в пролетарское общество «Друзья детей» (Kinderfreunde),потом – в организацию подростков «Красные соколы» (до 14 лет), а потом – в Союз социалистической молодежи
[733]. Потом естественно, военная учёба в Шуцбунде
[734], участие в венских событиях 1934 г., а после того, как его объявила в розыск полиция, – бегство в город Знайм (Чехословакция), откуда 3 мая 1934 г. он и прибыл в СССР. В Москве его поселили в гостинце «Советская» и, как мы уже знаем, дали работу по специальности
[735].
И всё же он семимильными шагами шёл и в сторону спецслужб.
Довоенная работа на советскую разведку
…Стояло в Москве 5 сентября 1936 г. ещё лето или деревья в Александровском саду уже оделись в осенние злато и багрянец? Гуляли по потолку солнечные зайчики или по оконным стеклам уже тарабанил противный осенний дождь? В принципе, можно поднять прогнозы погоды, но главное для этой книги – в другом. Какая бы ни стояла тогда погода, в тот день кадровик Коминтерна не мог а) хоть раз не взглянуть на Александровский сад, отделявший здание ИККИ от Кремля, и б) не прочесть бумагу, датированную именно тем днём, 5 сентября 1936 г. и касавшуюся такого героя этой главы, как Франц Лёшль.
Бумага предназначалась некоему товарищу Миллеру. Не тому ли, кто потом, отвоевав в Испании, «хулиганил» в Ленинграде, отказываясь подчиниться товарищу «Шарикову»-Лукьянову? А гласила бумага, что «на Лешель компрометирующих данных нет»
[736]. То есть его начали готовить к отправке в Испанию.
Насколько можно понять из документов РГАСПИ, сначала Лёшль должен был покинуть СССР по нелегальному австрийскому паспорту на имя «Хильгендорф Карл»
[737]. Однако ко времени отъезда он фигурирует уже как австриец «Ригер Макс», которому дано разрешение на вывоз через пограничный пункт Белоостров шесть тысяч французских франков
[738].
Справка коминтерновских кадровиков о том, что конкретно делал Лёшль в Испании, весьма лаконична: «Сначала батальон имени Тельмана. Позже был направлен нами в Каталонию на спецработу по борьбе с пятой колонной. Согласно отзыву соответствующих организаций тов. Лёшль проявил себя в Испании прекрасным и храбрым бойцом»
[739]. Сам отзыв «соответствующих организаций» к его личному делу в РГАСПИ не приложен. Чуть расширяет понимание то, что находим в РГАСПИ в его автобиографии:
«В Испанию уехал 23 ноября 1936 г. через Финляндию, Швецию, Данию. Из Дании самолетом в Нидерланды. По пути самолет сломался пропеллер. Вынужденная посадка у Гамбурга»
[740]. Из мелочей, которые можем добавить мы, обнаружив их в других документах РГАСПИ: самолет из Дании в Париж назывался «Зеландия»
[741]. Но продолжим цитировать автобиографию Лёшля: «На следующий день в Париж […] В декабре 37 получил командировку в Барселону: Servicio Investigación Militar (государственная безопасность). В январе 38 получил командировку в СОВЕТСКОЕ ПОСОЛЬСТВО В БАРСЕЛОНЕ. В феврале – мае 38 был в командировке ЗА ГРАНИЦЕЙ. В мае вернулся в Испанию. С июня-июля был в спецшколе (Escuela especial)»
[742].
Что за командировка «за границей»? Понятно, что за границей уже не Советского Союза, а Испании. Но где?! Уж не в родную ли Австрию ездил тогда Лёшль?! Не это ли предопределило командирование его в «Рейх» в начале 1942 г.?! К сожалению, про это в его деле из Коминтерна – ни слова… Но то, что речь идёт именно о разведывательной деятельности, – точно. Уже не раз упоминавшийся нами “Gustav” в том же деле про Лёшля пишет: “besondere in der Spezialarbeit (Abwehr)”
[743]. Понятно без перевода.
На что ещё у нас нет ответа? Несмотря на то, что Лёшль окончил спецшколу, он не остался в Испании. Его командировка туда закончилась 23 сентября 1938 г. Возможно, дело было в состоянии его здоровья (см. ниже). Ещё одна версия: отзыв Лёшля частью, скажем так, передислокации персонала советских спецслужб после бегства резидента НКВД в Испании Александра Орлова (на Лубянке ведь потом многие десятилетия не верили, что Орлов ушёл на Запад, не выдав своих коллег).
Кстати, любопытной иллюстрацией того, какой из-за этого всего возник хаос, является такая бумага в личном деле Лёшля:
«При отъезде с Франции, по вине инстанции связи, там пропал его чемодан со всеми вещами, поэтому просим оказать ему материальную помощь на приобретение костюма и белья или же выдать указанные вещи.
Белов, зам. зав. отделом кадров ИККИ
17 июля 39».
[744]
Как бы то ни было, характерно, что, во-первых, в Москву Лёшль вернулся не в разведку, а в типографию-издательство. Еще в 1940 г. он сам в анкете указывает, что он «не состоял на военном учете [в СССР], так как без гражданства»
[745]. О том, что он лицо без гражданства, следует и из справки с его московского места работы, издательства «Искра революции», от 9 октября 1940 г.
[746] Но уже 18 сентября 1941 г. в справке кадровиков Коминтерна он чётко обозначен как «сов. гражданин»
[747], о чем у нас есть визуальное подтверждение из архива СВР.
Паспорт гражданина СССР Франца Лёшаля
На всякий случай: сравните это с тем, что было у такого члена группы «Кофе», как Вилли Вагнер. Та же логика или нет? Тот, отказавшись от командировки на войну в Испанию, получил советское гражданство в мае 1940 г., то есть минимум на полгода раньше, чем Лёшль. Правда, интересно, как работала советская система?
