С угасанием звука, в круг медленно вплыла фигура в балахоне, из-под капюшона которой струился зеленоватый светящийся туман. Этот образчик летающих хламид был заметно больше тех, что окружали сферу заточения. От широкой фигуры отрицающей всякие законы физики, плотно веяло грязными волнами ужаса, словно это был его естественный запах.
Отступая подальше, от внушающего страх гостя, Федор следил краем глаза и за остальными фигурами в мрачных одеяниях, беззвучно парящими на своих местах.
Его невезучий сосед – дроу, успел за краткое время затишья подняться на колени. В лунном свете было видно, что вечерний концерт не прошел для него даром. Кровью из ушей, абориген залил себе всю рубаху. Сложносоставная прическа дроу, выглядела теперь скомканной и испачканной паклей.
Мальцев успел только вздрогнуть. От балахона к дроу мелькнул сгусток зеленого тумана, сбив того обратно на спину. Отвернувшись от пленников, излучающая ужас фигура поплыла к краю сферы, словно на невидимом аркане волоча за собой дрожащий груз. Дроу при этом свирепо вращал глазами, но из конвульсивно открываемого рта не доносилось ни звука.
Ну почему ты такой дурак? – Задал себе риторический вопрос Федор, прыгая на висящую в воздухе фигуру.
* * *
Сотрясаясь крупной дрожью, Дитерин только и мог, что таращить глаза да поминать про себя демоновых родственников и свою неугомонную пятую точку, которая ну никак не могла уняться и усидеть на одном месте больше седмицы. В свете происходящего, служба в дворцовой охране уже не казалась таким уж катастрофическим событием. Однако прислушавшись к себе, дроу резюмировал, что снова поступил бы так же. Часами стоять на посту покрываясь пылью и паутиной, не-е-т, с ума сойдешь раньше первого цикла службы. Где-то к этому времени дают повышение. И кого охранять? Самодовольных хлыщей, знать по рождению и их домашних зверушек? Лучше сдохнуть в поисках места в жизни, чем устилать это место остатками своей гордости. Тут дроу поздравил себя, что с целью путешествия ему уже похоже повезло, причем не самым самолюбощадящим способом.
Больнее всего ударило по самолюбию даже не то, что его как куль с крупой тащат по земле, а то, что какое-то недоразвитое тупое животное сумело побить его, первого бойца клана Северной звезды.
Какая ирония судьбы. Лучший мечник клана, гроза фронтира, побит грязными руками какого-то вонючего оборванца. Совсем плохая надпись будет на могильной плите, недостойная отпрыска клана Саваох. Впрочем, о чем это он? Одернул себя дроу. Не будет ничего, ни могильной плиты, ни заплаканных красавиц, ни церемонных ритуальных жертвоприношений, способных удовлетворить изысканный вкус истинного охотника. Ничего не будет.
Перебирая кочки своей многострадальной головой, дроу лелеял только одну мысль, человечку тоже конец. Камень боли прожорлив, для насыщения, ему в лучшие годы требовались сотни жертв. В доступных ему книгах камень упоминали только с приставкой проклятый, гарантируя муки бездны каждому рискнувшему на проведение ритуалов с этим артефактом. Так что ждет их с человечком бесконечно долгая ночь, полная боли.
Однако и тут человек сумел его удивить. Этот образец людской тупости, помноженной на наглость, подождав пока Жнец повернется к нему спиной, атаковал его со спины. Безмозглое создание очевидно не знало, что высший вид темных душ неуязвим для материального оружия. Тем удивительнее было зрелище Жнеца, отлетающего с воем за спины окружения.
Человечек между тем валяется на земле, растирая ноги в том месте, в котором он соприкоснулся с духом. Призрачная плоть этих созданий жгла как дыхание бездны. А может, она из него и состояла.
Чувствуя, как руки и ноги избавившись от пут, постепенно обретают чувствительность, Дитерин готовился принять свой последний бой. Это будет весело, заключил он оскалившись. С голыми руками на духов бездны. Достойно храбрейших.
* * *
Растирая обмороженные ноги, Мальцев, в который раз уже проклинал неизвестно откуда взявшееся чувство ложного всесилия, в очередной раз втравившее его в приключение. Какого черта он вступился за этого мудака дроу? От этих аборигенов добра ожидать не приходится, они тут все агрессивные какие-то. Надо бы..
Додумать Мальцев не успел, что-то ударило его в спину, отбросив в середину площадки и стиснув до хруста в ребрах приподняло над землей. Шею и грудную клетку сжали холодные тиски, прерывая дыхание и заставляя заполошно сучить ногами и размахивать руками в попытке освободиться. Воздух вокруг Федора словно начал замерзать. Сердце, трепыхаясь в чудовищном ритме, с трудом проталкивало мерзнущую кровь. Хрипя пережатой гортанью, Мальцев сквозь слезы в глазах различил, как в круг вплыл обиженный им балахон и даже успел уловить некоторый оттенок гнева, мелькающий в призрачных зеленых всполохах. Затем чувство реальности растворилось в гнетущем холоде, и он провалился в темный тоннель.
Не ощущая вокруг себя привычного пространства, он падал в бесконечную бездну. С каждым мигом становилось всё холоднее, словно он приближался к чему-то бесконечно стылому, смертельно обжигающему человеческую душу. Холод острыми когтями сжимал его сердце, заставляя терять решимость и остатки ускользающего сознания.
Ну уж дудки! В груди яростно разгорелось второе солнце. Своим пульсирующим светом, оно наполнило Мальцева жаркой силой. Сияние и пульсация теплоты на какое-то время оградило его от всепрникающего холода.
Падение прекратилось. Он повис посреди пустоты. Одинокая искра света, посреди бескрайней тьмы безнадежности. Однако холод не потерял надежды на реванш, пытаясь пробиться сквозь непрочную скорлупу защиты. Тьма вокруг искры заклубилась, сгущаясь в уродливые мерзкие щупальца, которые принялись рвать и терзать оболочку защитного предела. Щупальца непристойно дрожали, отрывая от огня его души искрящие куски.
С каждым оторванным кусочком, он терял частицу своей сути, что-то бесконечно дорогое и невосполнимое. От ощущения безысходности, так часто посещавшего его за последний месяц, парень беззвучно взмолился всем возможным силам, прося их о помощи, ибо на пороге гибели не остается тех, кто не верит в бога.
Искра сути, неровно горящая во мраке, начала расползаться, охотно поглощаясь клубами тьмы, которые от каждого поглощенного сгустка крепли и росли.
В панике метясь внутри своего я, Мальцев пытался найти хоть какое-то оружие от этого воплотившегося кошмара. Нащупав внутри какую-то вещественно более твердую структуру, инородно оплетающую его сознание, он отчаянно рванулся, пытаясь освободить её, призывая хоть кого-либо на помощь. Структура отозвалась небольшим энергетическим всплеском, будто кто-то вдруг недоуменно откликнулся. Отклик в свою очередь не предвещал ничего хорошего. Каким-то внутренним чувством, он понял, что это будет едва ли не страшнее всего, что было ранее.
Печать, задрожав, притянула ставшее бессильным сознание. Тут же щупальца тьмы, словно почувствовав слабину, навалились снова, разрывая и поглощая сгустки света.
Тишину вокруг него вдруг потряс огненный всполох, откинувший на недолгое время клубы тьмы от беспомощной терзаемой жертвы. Тьма заревела, набухла и как будто бы стала менее плотной. Щупальца бессильно обвисли, отпустив уже оторванные части искры, которые поспешили соединиться с ядром.
