– Дизайн уникальный. С сегодняшнего утра о нем брешут все телевизионные трепачи. А теперь вы, наверное, хотите, чтобы я поехал с вами и помог этим женщинам.
– Спасибо, не надо. Я сама.
– Уж я не сомневаюсь, девушка.
Фостер Освальд отступил от машины. Джейн быстро выехала с парковки, промчалась по съезду, а на федеральной трассе номер сорок разогнала «форд» до девяноста миль в час.
8
Джейн потратила двенадцать минут, возясь со свечами. Жилой фургон успел проехать, наверное, миль двенадцать. Она покрыла это расстояние за восемь минут, Сандра за это время проделала еще восемь миль.
Эти сволочи на матово-черном «чероки» не стали бы немедленно устраивать подставу. Они наверняка забрались вперед в поисках удобного места, где можно ограбить женщин. Может, они с самого начала задумали что-то в этом роде и в таком случае не стали бы откладывать свой план в долгий ящик.
Флагстафф с его соснами вскоре остался далеко позади и теперь представлялся ей каким-то призрачным местом, а не городом, где она только что побывала. Джейн сильнее надавила на педаль газа – спидометр показывал сто миль, потом сто десять, – и, если верить антирадару, повода сбросить скорость не было. Когда появились машины, едущие медленнее, она стала прыгать между полосами так резко, словно они сами сменяли друг друга по мере движения «форда» на восток. Безбашенный водитель, меняющий полосы без включения поворотников, лопнувшая покрышка, патруль с сиреной, преследующий ее, гонка, которую она не сможет выиграть, – могло случиться что угодно. Но ничего не происходило, только два водителя на тяжелых грузовиках неодобрительно посигналили ей.
Несмотря на малоинтенсивное движение, шоссе вовсе не было пустым. День быстро сходил на нет, хотя до сумерек оставалось не менее получаса. Похищение жилого фургона на шоссе при свете дня было бы слишком смелым поступком, и для такого дела требовались ребята, у которых в крови был растворен не алкоголь, а другие вещества. Они не могли заблокировать несколько полос и не стали бы рисковать, идя на столкновение с машиной гораздо крупнее джипа, – слишком велики были шансы потерять управление.
Как ей казалось, парни могли только инсценировать поломку в надежде, что Сандра посочувствует и остановится на обочине. Они знали ее характер, так как не только наблюдали за ней, но и слушали ее разговоры в ресторане.
Но остановятся ли две женщины с двумя девочками при них, если помощь требуется троим крепким молодым парням? Разумно было предположить, что нет. Даже если сердце Сандры больше ее мозга, она не станет подвергать опасности своих дочерей, особенно после предупреждения о том, что эта троица наблюдала за ней в ресторане.
И тут Джейн поняла, как это случится. Сандра и ее мать увидят троих парней лишь тогда, когда будет уже поздно. Четвертым человеком, который сидел в «чероки» и не заходил в ресторан, была женщина.
Джип остановится там, где обочина достаточно широка. Женщина, подсадная утка, встанет рядом с машиной, одинокая и беззащитная с виду, и будет отчаянно махать, прося о помощи, когда появится фургон. Может, даже притворится, что получила травму. Обочина высокая, земля за ней резко обрывается. Они будут прятаться на обрыве, за кустами и неровностями. Женщина, их подельница, встанет с правой стороны остановившегося за джипом жилого фургона – а не с левой, мимо которой проносятся машины. Фургон скроет ее от проезжающих. Если бабушка все еще сидит на переднем сиденье, то, когда она опустит окно, «травмированная девушка» покажет ей пистолет.
Дальше события могут развиваться по нескольким сценариям, в зависимости от того, заперта дверь или нет, застрелит подсадная утка бабушку или будет только угрожать. Но как бы ни развивались события, с применением оружия в первую секунду или без этого, мужчины бросятся вверх по склону и через полминуты окажутся в машине. Даже раньше. Убьют бабушку, если она еще жива. Вытащат Сандру, угрожая оружием, заставят подчиниться, захватят двух девочек. Отведут автобус в заранее приготовленное место – сарай, любое заброшенное здание, – станут пользоваться девочками и матерью, пока те не надоедят им, снимут с машины все ценное, скормят убитых червям, и рано или поздно кто-нибудь наткнется на тела.
Спидометр показывал сто пятнадцать миль, покрышки завывали. Сумасшедшая скорость превращала неподвижный воздух перед машиной в упругий ветер, разрезаемый передком, кузов пошатывался на раме со звуком расстроенной скрипки, издающей две ноты под ударами безразличного смычка.
С вершины холма Джейн увидела прямую дорогу, которая тянулась на восток, к погруженному в темноту далекому горизонту. Меньше чем в полумиле от «форда» у обочины стоял жилой фургон. Она уменьшила скорость в два с лишним раза, прищурилась, глядя на землю, отливавшую красным в лучах низкого солнца, словно ядерная катастрофа сделала ее непригодной для жизни. От каждого камня и дорожного указателя отходили удлиненные тени – ду́хи предметов, устремлявшиеся навстречу наступающей ночи.
Вырулив на центральную полосу, она увидела на обочине, за фургоном, знакомый темный автомобиль, к которому шли от фургона, спиной к Джейн, мужчина и женщина. Мужчина, вероятно, был одним из тех троих, что сидели в ресторане. Женщина – наверняка подсадная утка. На расстоянии она казалась стройной, рост – приблизительно пять футов и два дюйма, тоненькая девичья фигурка. Если увидишь такую на обочине, наверняка проникнешься сочувствием.
Раз эти двое возвращались к джипу с такой беспечностью, захват, вероятно, состоялся и в фургоне теперь сидят, вместе с женщинами и девочками, двое мужчин. Подсадная утка с подельником поедут вперед, чтобы подготовить импровизированный гараж к приезду большого автомобиля.
Отдавая мысленное приказание идущей паре, Джейн пробормотала: «Не поворачиваться, не поворачиваться, не поворачиваться», сбросила скорость, перешла на правую полосу так, что одно колесо коснулось обочины, потом съехала на обочину, оказавшись позади захваченного фургона, – мужчина и женщина больше не могли ее видеть. Дорожный шум, вероятно, заглушал звук мотора «форда», но она не стала рисковать, выключила двигатель и последние сто ярдов проехала накатом. Под двумя покрышками похрустывал гравий. Наконец она остановилась в шести футах от фургона. Джейн вышла из машины и закрыла водительскую дверь, но не до конца.
Заднее окно жилой части было завешено тканью с мягкими широкими складками, но на других окнах занавесок, видимо, не было. Двигатель фургона работал, из раздвоенной трубы выходил конденсат, капельки которого падали на обочину. Проезжая мимо Джейн, машины обдавали ее ветерком. Она двинулась к фургону, решив обойти его с правой стороны. Если у кого-нибудь из водителей эта придорожная сцена вызвала любопытство, оно сдерживалось мыслью о высокой цене, которую нередко приходится платить, беря на себя в эти дни роль доброго самаритянина.
С левой стороны у фургона была одна дверь, а с правой – две: одна сзади, другая спереди. Джейн воспротивилась искушению открыть заднюю дверь, вытащила пистолет и, пригнувшись, прошла вперед, держась как можно ближе к фургону и ниже линии окон. Приблизилась к двери, у которой при выезде со стоянки сидела бабушка. Заглянула внутрь. В кабине не было никого – два пустых сиденья.
