– У вас есть предложения?
– Если я тебе скажу, веревка не будет перерезана.
Чейз широко открыл глаза:
– Вам надо продумывать все так, словно налоговики живут у вас в кармане?
– Это хуже налоговиков, сынок. Те всего лишь хотят раздеть тебя, отнять заработанное.
– Пожалуй, мне нужно включить свою паранойю.
– В нынешние времена это лучшее, что можно сделать.
8
Места общественного пользования отеля «Доменная Печь» и участок при нем оснащены многочисленными скрытыми камерами, расположенными так, чтобы гости не могли их заметить. Все данные направляются в бункер без окон, устроенный в подвале главного здания. Специалисты могут найти запись с любой камеры и воспроизвести ее на больших мониторах, разделенных на четыре части, которые передают изображения в реальном времени.
Бут Хендриксон стоит и вертит в руке карточку с номером телефона «Приватных церемоний», а Стейша О’Делл тем временем напряженно работает вместе с двумя специалистами – они ищут записи, сделанные во время экскурсии, которую она провела для Мартина Мозеса днем ранее. Хендриксон не хочет звонить в Атланту, пока не увидит устроителя мероприятий. Он уже провел по карточке пальцем, смоченным слюной, и обнаружил, что изящная надпись не напечатана, а сделана от руки: чернила сразу же размазываются. Он уверен, что узнает Мартина Мозеса, хотя никогда не встречал человека с таким именем.
– Прошу, – говорит Стейша.
Хендриксон встает рядом с ней у монитора, а специалист, сидящий за пультом, выбирает одну из четырех четвертушек и разворачивает ее во весь экран.
Мартин Мозес – это Лютер Тиллмен.
9
Узнав про типа, который взял еду навынос в Рокфорде, штат Иллинойс, Ребекка Тиллмен поняла, что сюрпризов стало уже слишком много.
Долгий опыт научил Ребекку проявлять гибкость, но не в принципиальных вопросах, а в отношении неизбежных сюрпризов, больших и маленьких, которые ждут нас в этом мире. Чудеса и несчастья случались одинаково редко, но непредвиденные события обычно срывают наши продуманные планы, а не способствуют их претворению в жизнь. Еще день назад она не могла себе представить, что когда-нибудь сядет за руль универсала Робби Стассена вместе с дочерью, проедет девять часов и заночует в Рокфорде, штат Иллинойс, – она, жена черного шерифа, в городе, одним из основателей которого был раб по имени Льюис Лемон.
В трехэтажном мотеле были хорошие номера, чистые и просторные, выходившие во внутренний коридор, а не на парковку. Ребекка заплатила наличными, как велел Лютер, хотя ее попросили предъявить водительские права.
Коридор с окнами соединял мотель с холлом, где располагались стойка регистрации и ресторан. Когда старшая официантка в ресторане взяла два меню и уже собиралась проводить Тиллменов за столик, Джоли ухватила мать за руку с такой силой, что та чуть не вскрикнула. Испуганная Ребекка посмотрела на дочь, которая взглядом и кивком указала на человека лет двадцати с небольшим: он стоял футах в шести от них и доставал деньги из бумажника, чтобы расплатиться за еду, взятую навынос.
Шагая к столику, Ребекка спросила:
– Это еще что такое? У меня синяк останется.
– Я его видела раньше, – сказала Джоли.
– Он знаменитость или еще кто?
– Я видела его сегодня утром в банке, перед тем как мы уехали.
Ребекка оглянулась. Человек расплатился, взял еду и вышел из ресторана.
– Я его не знаю.
Ребекка и Джоли расположились в полукабинете друг против друга, и старшая официантка сказала:
– Сейчас вас обслужат.
Когда они остались одни, Джоли продолжила:
– Он смотрел на меня сегодня утром, в банке.
– Детка, мальчишки всегда на тебя пялятся. Ты у нас, конечно, раскрасавица, но он не стал бы ехать девять часов, чтобы посмотреть на тебя еще раз.
Семнадцатилетняя Джоли, которая всегда выглядела старше своих лет, выходила из себя, если к ней относились как к ребенку. Она наклонила голову, прищурилась, нахмурила лоб:
– Мама, прекрати говорить со мной свысока.
– Извини, дорогая. Я не хотела.
– Ты напустила столько туману с этой странной поездкой в дурацкой машине, но я сдерживалась и ничего не спрашивала. А мне страшно интересно, связано ли это с Корой, отелем «Веблен» и всем этим дерьмом.
– Не говори так, дорогая.
– Извини. Со всей этой фигней. Если хочешь знать, в этих обстоятельствах я была не самой плохой попутчицей.
– Мне было радостно ехать вместе с тобой.
Джоли недоверчиво посмотрела на мать:
– Улавливаю иронию, но прощаю тебя за недостатком улик.
– Спасибо, дорогая.
– Понимаешь, я видела его в банке. Он заполнял приходный ордер или делал вид, что заполняет.
Они заехали в банк снять со счета четыре тысячи долларов. Лютер не хотел, чтобы они расплачивались банковской карточкой во время этой «небольшой разминки», как он выразился.
– Может быть, он видел тебя с этой кучей денег, – предположила Джоли.
Ребекка из предосторожности не стала брать деньги из окна кассира. Помощник менеджера провел ее к своему столу, где никто из клиентов не мог ничего услышать.
– Джоли, деньги мне вручили в простом конверте. Никто не мог их видеть. – На одной из заправок Ребекка разделила пачку денег, положив их в сумочку, в карманы жакета и в поясную сумку. – И потом, ты сказала, что он смотрел на тебя, а тебя тогда не было рядом со мной. Все это время ты стояла у стенда с брошюрами и изучала пенсионные тарифы. Надеюсь, ты не собираешься на пенсию сразу после школы.
– Может, я создам мегауспешное приложение и в двадцать один год стану богатой, как Крез. Буду жить в роскоши, делать что хочу.
Просматривая меню, Ребекка сказала:
– Всю жизнь слышу это имя, но до сих пор не знаю, кто такой Крез.
– Царь Лидии с пятьсот шестидесятого по пятьсот сорок шестой годы до нашей эры. Омерзительно богатый.
– А была такая страна – Лидия?
– Царство на западе Малой Азии.
– Нас этому в школе не учили.
– Сейчас этому тоже не учат, ма. И вообще ничему полезному не учат. Ни древней истории, ни настоящей, подлинной истории. Все, что мне нужно знать, я отыскиваю сама, с четвертого класса.
Подошла официантка, приняла заказ на напитки и порекомендовала палтус. Когда она удалилась, Джоли сказала:
– А этому типу и не нужно было видеть, что́ у тебя в конверте. Он мог знать и так.
Ребекка вздохнула:
– А вдруг человек из банка и человек, бравший здесь еду, просто похожи?
