– Мы можем выследить кого угодно и кого угодно найти. Современное компьютерное оснащение позволяет легко передавать данные из страны в страну, из города в город. Отпечатки пальцев за две секунды можно отправить по факсу.
Он нарочно сменил тему разговора и ждал новых вопросов о Луке Каролле. Но она слушала его, сосредоточенно сдвинув брови.
– А могут ли ваши компьютеры, к примеру, найти ребенка, который пропал много лет назад?
На миг задумавшись, Пирелли кивнул:
– Пожалуй, да… Их преимущество состоит в том, что к информации получает доступ большее количество людей. Сами компьютеры никого не выслеживают, они лишь ускоряют процесс поиска. Вы загружаете данные – все, что вам известно, к примеру, о том же пропавшем ребенке, – и пересылаете их в Рим. А уже оттуда ваша информация расходится по всей Италии, а если нужно, и по всему миру. Раньше на такие вещи уходило несколько лет, теперь же… несколько часов.
– И что, каждый имеет доступ к этим компьютерам?
– Нет-нет, далеко не каждый… Но если взять, скажем, наш пример с ребенком, то в ходе розыска мы, разумеется, должны задействовать все службы и организации…
София кивнула и взглянула на него:
– У вас на верхней губе застыла капелька кофе.
Пирелли удивленно вскинул брови и вытер салфеткой рот:
– Все?
София кивнула. Пирелли заметил перемену в ее настроении. Он видел, что она погрузилась в собственные мысли, но не имел понятия, о чем она думает.
А думала София о том, как ей найти своего сына. Пирелли – вот тот человек, к которому надо обратиться за помощью. Она решила пока молчать, однако зерно было заронено. Конечно, сейчас, учитывая ситуацию на вилле, даже и речи быть не может ни о каких поисках, но когда-нибудь в будущем…
Пирелли попытался ее отвлечь.
– Это еще ничего, – засмеялся он, – хуже, когда в зубах застрянет шпинат. Придешь домой, глянешь в зеркало – а у тебя, оказывается, весь зуб черный от шпината! И что меня всегда удивляет – так это почему все молчат? Наверняка видят и молчат…
София захихикала, и он нагнулся к ней:
– У вас чудесный смех, очень заразительный… Хотите еще коньяку?
Она согласилась, сказав, что потом все-таки поедет домой.
Официант принес счет, но они тут же отправили его за новой порцией коньяка. Разговор на время прервался. Пирелли лихорадочно придумывал, что бы такое сказать – остроумное и оригинальное. София же просто наслаждалась чувством легкости и беззаботности, которое возникло у нее после валиума с коньяком.
– Простите, вы что-то сказали? – спохватилась она, прослушав вопрос.
– Пустяки, даже не стоит повторять. Вы были где-то очень далеко.
София привычным жестом склонила голову набок. Ее темные глаза сверкали. Она подалась вперед, опершись на локоть.
– Знаете, когда-то – мне было, наверное, лет пятнадцать – я работала в таком же кафе, как это. Обслуживала столики и мыла посуду.
– В самом деле?
Она засмеялась. Щеки ее пылали, шубка небрежно распахнулась, словно ночной холод ей был нипочем. Пирелли смотрел на нее, затаив дыхание. Он еще никогда в жизни не видел такой красоты… София поманила его пальчиком, заставив нагнуться ближе, и на него повеяло ее духами – легким и свежим цветочным ароматом.
– Да, я не всегда была богата, не всегда обедала в дорогих ресторанах. Мы жили очень бедно. У моей мамы ничего не было, даже мужа…
– А вы работали официанткой?
– Да… в придорожном кафе. – Она глубоко вздохнула, на мгновение уставилась в пространство перед собой, потом опять взглянула на комиссара. – Мне пора идти.
Пирелли вскочил и пошел в кафе, чтобы заплатить по счету. Она ждала его на улице, сидя спиной к ярко освещенному окну. Поддавшись внезапному порыву безумного легкомыслия, он показал на вазу с цветами, стоявшую на прилавке:
– Сколько это стоит?
Крайне смущенный, Пирелли вручил Софии букет, только сейчас заметив, что цветы-то искусственные.
– Ох, я, кажется, свалял дурака.
Она обняла его и улыбнулась:
– Вовсе нет. Я тронута. Они никогда не завянут… Спасибо.
Он проводил Софию к машине и отчитал за то, что она ее не заперла. Но она заметила, что он был с ней и, значит, тоже отчасти виноват. Он придержал дверцу:
– Вы поужинаете со мной, София? Можно, я буду называть вас по имени?
– Я уезжаю в Рим…
– Навсегда?
– Нет, но я не знаю, когда вернусь.
– На Рождество вы будете там?
Она была совсем близко от него – нагнулась, чтобы сесть в машину, однако, услышав вопрос, выпрямилась.
– На Рождество? – Она опустила свои большие карие глаза, прикрыв их густыми темными ресницами.
«Она совсем не красится», – подумал Пирелли и тут услышал ее страдальческий шепот:
– О господи, ведь скоро Рождество…
Увидев этот взгляд испуганного ребенка, он не сразу понял, почему она вдруг так расстроилась.
– Мои дети… – простонала она, – мои дети…
И тут до него дошло, каким кошмаром будет для нее этот веселый праздник с мишурой и подарками. Детский праздник. А у Софии больше нет детей. Неожиданно для себя он обнял ее и крепко прижал к груди, повторяя снова и снова, что все будет хорошо… все будет хорошо, он здесь… Она прильнула к нему. Мягкий шелковистый мех ласкал его щеку. Ему не хотелось выпускать ее из своих объятий.
Он и сам не знал, как это произошло: желая утешить Софию, он нашел губами ее губы и поцеловал… Она отвернулась, прижавшись щекой к его пальто. Его тело пылало огнем. Он никогда не испытывал столько страсти… и нежности. Она стояла в его объятиях целую вечность. Потом он почувствовал, как она постепенно отстраняется – без усилия, просто потому, что момент прошел.
Он помог ей сесть в машину и приподнял полу шубки, чтобы ее не прищемило дверцей.
– Так вы со мной поужинаете?
Она молча искала автомобильный ключ.
– Я приеду в Рим, в Турцию – куда хотите.
София вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Когда она к нему повернулась, это была совсем чужая женщина. Ему отчаянно хотелось удержать ее – еще хотя бы на несколько минут!
– Я слышал, вы со своими золовками вновь открываете предприятие. Обещайте мне, что будете осторожны, очень осторожны. Если я вам когда-нибудь понадоблюсь… Послушайте, я дам вам свою визитную карточку. Это мой прямой телефон, звоните в любое время дня и ночи. А вот мой домашний телефон – я живу на квартире.
Выпалив все это скороговоркой, он черкнул номер своего телефона и протянул визитку в окошко машины. Ее рука была холодна как лед. Даже не взглянув на карточку, она сунула ее в карман.
