Он с улыбкой распахнул дверь, и она быстро прошла в комнату.
– Как ты достал эти эскизы? Говори!
– Ах да, у меня для вас есть еще вот что. Он подписал эту бумагу – на всякий случай: вдруг возникнут какие-то затруднения. Документ не юридический, но, я думаю, он вам пригодится.
Она вырвала у него из рук единственный листок бумаги.
– Что ты сделал, Джонни? Скажи мне!
Он прошелся по комнате с тусклой голой лампочкой под потолком и узкой односпальной кроватью и в конце концов встал спиной к Софии у грязного окна над железной дверью пожарного выхода.
– Я думал, вам нужны эти эскизы. Я думал, вы этого хотите.
Мигавшая за окном неоновая вывеска отеля озаряла его фигуру жутким голубоватым светом. Огни то вспыхивали, то гасли. В одно мгновение Лука был отчетливо виден, в другое – тонул в тени. София сидела на краю кровати и водила рукой по грубому серому одеялу.
– Ты знаешь, мне кажется, я схожу с ума. У меня такое чувство, будто все это происходит не наяву… И эта комната…
– Это не комната, а грязная дыра, – тихо проговорил он.
– Мне нужен стакан воды.
Он вышел. София осталась сидеть на кровати, поглаживая одеяло. В висках у нее стучало. Чтобы чем-то заняться, она стала разглядывать обстановку, чувствуя, как все ее тело охватывает чудовищная слабость. Комната и в самом деле была грязной дырой, но одежда Луки и все его вещи содержались в безукоризненной чистоте.
Он вернулся с бумажным стаканчиком. Он нес его, затаив дыхание, боясь расплескать хотя бы каплю. София кашлянула, и Лука, нагнувшись, взял ее за руку. Она отпрянула.
– Не трогай меня, пожалуйста… Не трогай…
– София… – произнес он едва слышно, глядя на нее умоляющими глазами ребенка.
– Ты убил его?
– Да.
Подойдя к ночному столику, она поставила свой бумажный стаканчик. Он опрокинулся. Лука немедленно бросился на колени и обхватил ее ноги обеими руками.
– Не надо, прошу тебя… Не надо.
Он прижался лицом к ее бедрам и затрясся. Она подняла руки и выгнула спину, как будто хотела оттолкнуть Луку, но вместо этого ласково погладила его по голове. Его объятия стали крепче.
– Я сделал это ради тебя. Я хотел доказать тебе свою преданность. Когда я увидел, как ты уходишь с тем мужчиной, я подумал, что ты хочешь мне изменить, и решил сделать что-нибудь…
София отстранилась, и он сел на пятки.
– Я хочу пить. У тебя есть что-нибудь попить?
Он вскочил на ноги и поспешил к двери.
– Я принесу вам еще воды.
Когда он отошел от нее, она почувствовала облегчение.
– Нет… Не надо, все в порядке.
– Вы уверены?
– Тебя кто-нибудь видел?
– Ни одна живая душа. – Он хотел до нее дотронуться, но она отдернула руку. – Я сделал это ради вас…
Ей показалось, что это говорит не она, а кто-то другой – настолько чужим был ее голос:
– Я должна идти, меня ждут. Барзини звонил Терезе. Он предложил большие деньги. И пожалуйста, – она сорвалась на крик, – держись от меня подальше! Даже близко ко мне не подходи!
– Ш-ш-ш, вас могут услышать. – Он слегка приоткрыл дверь и выглянул в коридор, потом закрыл ее и запер на ключ.
– Когда мы получим деньги, – сказала София, – ты заберешь свою долю и уйдешь.
– А что будете делать вы?
– Это не важно.
– Нет, важно.
Она почувствовала, что вскипает от гнева.
– А как, по-твоему, я теперь распоряжусь этими моделями? Ты думаешь, я смогу их использовать? Каким образом, черт возьми? Тебе не приходило в голову, что это вызовет подозрения? После того, что ты сделал, мне нельзя к ним даже прикасаться! И не смей говорить, что ты сделал это ради меня! Я тебя ни о чем не просила!
Он произнес жалобным голосом:
– Наверняка никто не сможет связать это убийство с вами.
– Не сможет? Да ты, как видно, не только сумасшедший, но еще и дурак! Я там была, понимаешь? Полиция захочет меня допросить. Сотрудники фирмы Нино заметят пропажу моделей!
– Но там были сотни моделей. Я взял не так много.
– Как ты не понимаешь?! – закричала София. – Ты лишил меня возможности использовать хотя бы одну из них!
Он дал ей знак говорить потише, и она бессильно сжала кулаки.
– Я могла бы их купить, понимаешь? Я могла бы приобрести их законным путем.
Он сел на край кровати, опустив голову на руки. Ей хотелось ударить его, дать пощечину, пнуть ногой. Еще никогда в жизни она не испытывала такой лютой ненависти к человеческому существу.
– Мне надо было сразу пойти в полицию и заявить на тебя… Отдать им эскизы, и пусть они с тобой разбираются, недоумок!
София ходила по комнате. Ее гнев несколько смягчил ужас ситуации. Могла ли она его выдать, даже если бы и хотела? Заявить на него в полицию – значит подставить их всех: Терезу, Розу… Грациеллу. Нет, это приведет лишь к новым неприятностям… Чем больше она обдумывала все факты, тем холоднее становилась ее ярость. Наконец она встала перед Лукой и дернула его за волосы, заставив поднять голову и посмотреть ей в глаза.
– Как только Барзини нам заплатит, ты уберешься из нашей жизни, иначе, клянусь богом, я все расскажу полиции!
Это была бессильная угроза. София знала, что ничего не сможет сделать: у нее связаны руки.
– Ты унижалась перед ним, умоляла его, а он смеялся тебе в лицо! Он заставил тебя блевать на улице, он водил тебя за нос, сделав из тебя полную дуру… Зато теперь… Теперь все по-другому.
Она отступила назад. Лицо его было бесстрастным, голос спокойным, но голубые глаза сверкали огнем.
– Почувствуй свою власть, София. Ты взяла и уничтожила его – запросто, вот так! – Он прищелкнул пальцами. – Я могу сделать это для тебя еще раз, когда пожелаешь. Никто не посмеет тебя обижать! У тебя будет все, что ты захочешь.
Он шагнул ближе, и София отошла к двери, а выйти не смогла – дверь была заперта. В досаде она обернулась к Луке, и он вдруг прижал ее к себе. Она попыталась вырваться, вцепиться ногтями в его лицо, но он заломил ей руку за спину.
– Я все тебе дам, София.
Она перестала сопротивляться и расслабилась.
– Ты не вернешь мне моих детей и не найдешь моего сына. Ты… ты… – Она посмотрела на него в упор, и он отпустил ее руку. – Ты не дашь мне того, чего я хочу, потому что это невозможно.
– Но я люблю тебя!
– Меня тошнит от твоей любви! А теперь отойди от двери, дай мне выйти.
Лука впился в ее губы долгим, страстным поцелуем. Однако она не реагировала. Он чувствовал ее сжатые зубы… Оторвавшись, он заглянул в темные, злые глаза Софии. В них было столько ненависти, что он отпустил ее плечи и полез в карман за ключом. Она стояла у него за спиной, пока он отпирал дверь, и вышла, не глядя в его сторону.
