Нож был острым, как лезвие бритвы. Грациелла крутилась рядом. Девушка слышала стук ее каблуков по плиточному полу, и ей казалось, что все это происходит во сне… Старая леди вела себя так, как будто ничего не случилось. Она просто готовила обед, их первый обед в новом доме.
Мойра надела то самое черное платье, которое ей дала София для римского ресторана. Выйдя из спальни, она столкнулась с Софией.
– По-моему, это неплохая идея, Мойра.
К ним подошла Тереза.
– Мойра надела свое черное платье, – сказала ей София, – помнишь, с того вечера в «Сан-Суси»? А ты привезла свое, Тереза?
Он появился неожиданно, как будто возник из воздуха – свесился с перил лестницы, опустив светло-русую голову на сложенные руки. Тереза и Мойра видели, как София подошла к нему и встала рядом.
– Правда, Мойра прекрасно выглядит, Джонни?
Не в силах смотреть на него, Тереза поспешно ушла к себе в комнату, но и оттуда слышала его голос:
– Да, тебе очень идет, Мойра. А ну-ка повернись, дай я на тебя полюбуюсь… Какое платье! Это что же, одно из творений Нино Фабио, София?
– Да…
Лука засмеялся, многозначительно взглянув на Софию, и стал подниматься по лестнице. Она видела его стройную, поджарую и мускулистую фигуру, но в ее взгляде не было ничего сексуального. Просто ей вспомнились слова Пирелли о том, как он силен: рана Нино Фабио была так глубока, что оказались рассеченными даже мышцы спины… Лука оглянулся и бегом побежал наверх, радуясь, что она не видит, как он хочет ее. Все его тело пылало огнем желания.
Платье Терезы помялось в чемодане, и она нервно приглаживала его руками.
Роза попыталась завести разговор и произнесла срывающимся голосом:
– Мама, может быть, ты сыграешь на рояле? Это «Стейнвей». Иди поиграй, а я пока переоденусь… Мама?
Тереза взглянула наверх, однако Луки уже не было.
– Я подожду тебя здесь, Роза.
– Нет, иди вниз, – прошептала девушка. – Мойра сама не своя.
Тереза послушно спустилась в гостиную.
– Хочешь, я поиграю на рояле?
Мойра вздрогнула, как испуганный кролик, и обернулась:
– Что?
В кухню долетали звуки рояля, но Грациелла не узнавала мелодии. Она стояла, слегка склонив голову набок, и мысли ее витали в прошлом. Ей вспомнился голос Роберто. Он со смехом говорил, что никак не может помыться: ванная все время занята. Вспомнились веселые голоса детей, играющих на лестнице. Но она не хотела вспоминать их мертвые лица и сплетенные руки – нет, не сейчас, еще не настало время… Она подошла к Софии, словно ища у нее утешения.
София измельчила в крошку несколько таблеток валиума и могадона с помощью дробилки для чеснока.
– Где твой носовой платок, мама?
Грациелла достала из кармана чистый кружевной квадратик и протянула Софии. Рояль внезапно умолк, и они услышали пронзительный крик… София выбежала из кухни, схватив нож, которым Роза резала овощи.
Лука, одетый в причудливый фрак и старый цилиндр, со смехом помахивал тросточкой. Мойра обернулась к вошедшей Софии. Лицо ее было белее мела.
– Он нас так напугал! Правда, Тереза?
Тереза по-прежнему сидела за роялем и листала старый нотный альбом, пытаясь скрыть свое волнение. Лука весело хохотал:
– Я подкрался к ним сзади, хотел подпеть… «О, надень свой старый цилиндр», тра-та, тра-та-та… Не помню слов…
София спрятала нож за спиной и с застывшей улыбкой спросила Луку, где он взял этот костюм. Лука покрутился перед ней, демонстрируя свой странный наряд, и сказал, что эти вещи, наверное, остались от прежних хозяев, они лежали у него в комнате, в старом сундуке.
София отступила к дивану и сунула нож между подушками.
– Сыграй что-нибудь, Тереза. А Джонни нам станцует.
София впилась взглядом в Терезу, которая лихорадочно листала нотный альбом.
– Я не могу играть на слух, мне нужно видеть ноты…
Подражая Чарли Чаплину, Лука вывернул носки наружу и прошелся по комнате, пожимая плечами и покручивая тросточкой.
– Нет, я не буду танцевать, и не просите! Я не умею танцевать, и не просите! – дурашливо напевал он, будучи явно в ударе.
Тереза не могла этого вынести. С шумом захлопнув крышку рояля, она сказала:
– Что-то нет настроения. Пойду помогу маме.
Лука бросил шляпу и тросточку на диван и взглянул на Софию:
– А ты будешь переодеваться, София?
– Да, как только освобожусь.
Мойра торопливо вышла из комнаты, и повисло неловкое молчание. Софию разозлил ее демонстративный уход, но тут появилась Роза, в руках у нее был поднос с шампанским. София с облегчением перевела дух.
– Где все? – спросила девушка, ставя поднос на стол.
Бокалы звенели. Дрожащей рукой она протянула один Софии.
– В кухне, помогают Грациелле.
Женщины быстро переглянулись. София показала своими темными глазами, чтобы Роза предложила шампанское Луке.
Лука отказался, подхватил шляпу с тросточкой и сказал, что сейчас придет: он кое-что забыл. Выходя из комнаты, он кинул на Софию странный, загадочный взгляд.
София вошла в кухню и спросила громко – чтобы было слышно Луке:
– Ну как, мама, дело движется?
Грациелла кивнула и поставила тарелки в микроволновую печь. Мойра шепотом попросила прощения, сказав, что ее подвели нервы: он появился так неожиданно!
– Советую взять себя в руки, – процедила София сквозь зубы, – этой ночью тебе еще не раз придется столкнуться с неожиданностями.
* * *
Лука знал: что-то не так. Он сидел на своей кровати, вцепившись обеими руками в ее края. Все дело в Софии – она стала другой… Может, она что-то знает? Что, если Пирелли сказал ей больше, чем она призналась? Лука незаметно для себя стал разговаривать вслух сам с собой, отчаянно пытаясь найти объяснение внезапной перемене в Софии. Почему она неожиданно стала такой холодной? Тем более сейчас – когда он столько для нее сделал? Может, все дело в том, что она узнала подробности о смерти Нино Фабио? Выдаст ли она его остальным? А если женщины узнают, что он убил Нино Фабио, вдруг они от него отвернутся?
Только на третий раз он услышал, как она его зовет.
Дверная ручка начала поворачиваться, и Лука округлил глаза от страха…
– Я тебя звала. Ты что, не слышал?
Лоб его вспотел, как будто он ворочал камни. На рубашке под мышками виднелись мокрые пятна.
– Тебе плохо?
Он отступил назад – всего на один маленький шажок.
София повернулась спиной, и он увидел, что у нее расстегнуто платье.
