София повела Розу наверх, чтобы примерить подвенечное платье. Тем временем Мойра и Тереза остались внизу, распаковывая подарки и выкладывая их для всеобщего обозрения в гостиной. Грациелла уложила обоих внуков в большую двуспальную кровать, заботливо подоткнула одеяло и подождала, пока мальчики произнесут вечернюю молитву. Вечер был теплый, и Грациелла оставила ставни приоткрытыми. Подойдя к окну, она с удивлением заметила, что охранники собираются у ворот. Грациелла посмотрела на часы: пятнадцать минут девятого, а их должны сменить только в десять. В это время послышался голос Розы, радостно сообщавшей, что она готова. Все поспешили в холл и стали ждать, когда невеста спустится по лестнице.
Роза медленно вышла на верхнюю площадку лестницы. Собравшиеся внизу женщины восхищенно ахнули. Платье было с длинными рукавами и глубоким декольте; тонкую талию невесты выгодно подчеркивала пышная, со множеством оборок, длинная юбка с кринолином, навевающая воспоминание об эпохе королевы Виктории. Спереди подол был чуть короче, а сзади переходил в небольшой шлейф. Кремовый атлас платья сверкал тысячами крошечных жемчужин, образующих мотивы из маргариток, перекликающиеся с маргаритками в венке, к которому прикреплялась вуаль. Платье идеально подходило смуглой темноволосой Розе, превращая ее в сказочную принцессу.
Переполненная счастьем Роза медленно спустилась по лестнице. При ходьбе юбка колыхалась, и со шлейфом, кажется, никаких проблем не возникло.
Девушка приложила ладони к раскрасневшимся щекам:
– Ах, мама, я так счастлива!
Эммануэль настоял на том, чтобы его жена и дочь с соблюдением строжайших мер безопасности были вывезены из Палермо этой же ночью. Семья была для него превыше всего, и его бросало в дрожь от мысли, что его близких могут похитить.
Его контора кишела полицейскими, пытавшимися выяснить, каким образом, несмотря на постоянную охрану, удалось установить в его кабинете подслушивающее устройство. Полиция тщательно изучала личные дела охранников, стоявших на дежурстве в последние несколько недель. Эммануэлю было приказано рассчитать всех нынешних охранников и поставить новых. Полиция проверила на предмет подслушивающих устройств кабинеты всех других прокуроров.
Эммануэль был вне себя от гнева. Он отстранил от должности начальника охраны. Тщательно охраняемая тайна – имя его главного свидетеля – раскрыта, и совершенно ясно, что этому свидетелю теперь угрожает смертельная опасность.
Когда он попытался отдавать приказы, полицейские начальники с застывшими лицами, похожими на каменные маски, явно не горели желанием их исполнять, а когда они все же что-то делали, то, на взгляд Эммануэля, они делали это невыносимо медленно. Никто не желал признавать себя виноватым, и все намекали, что с самого начала руководство всей операцией в целом никуда не годилось. Споры и критика продолжались до тех пор, пока Эммануэль не рявкнул, что, если с Роберто Лучано что-то случится, если хотя бы волос упадет с его головы, он возложит всю ответственность на полицию.
Эммануэль получил полный список людей, имевших отношение к охране Роберто Лучано, только после девяти часов. В основном это были надежные, не раз проверенные люди, но дополнительные охранники, нанятые доном, наверняка не были как следует проверены. Так как Эммануэль уже подчеркивал, что очень опасно обсуждать ситуацию с кем-либо, кроме самого дона, решение вопроса откладывалось. В конце концов Эммануэль принял на себя роль гонца, доставляющего дурные вести.
Он знал, что вся семья должна была собраться на вилле «Ривера». В какой-то степени эта мысль его успокаивала: он считал, что у себя на вилле, в окружении сыновей, дон будет в безопасности. Грациелла не сразу согласилась сказать Эммануэлю название ресторана, в который отправились мужчины, хотя она и знала, кто он такой. Эммануэль оказался в трудном положении: с одной стороны, ему нужно было убедить Грациеллу в серьезности положения, с другой – не запугать ее, к тому же он не знал, насколько синьора Лучано осведомлена о делах мужа. Стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, прокурор сказал только, что дело не терпит отлагательств и что ему крайне необходимо связаться с доном лично.
Наконец он услышал номер телефона ресторана «Сан-Лоренцо». Однако дозвониться не удалось, линия была постоянно занята. Эммануэль в досаде уже пожалел, что взял эту миссию на себя. Подумав, он решил, что самое безопасное – да, пожалуй, и единственное, что ему остается, – это поехать самому и поговорить с доном Лучано лично. К тому времени часы показывали четверть одиннадцатого.
Дон выбрал для ужина с сыновьями и племянником свой любимый ресторан по двум причинам. Во-первых, он являлся его фактическим владельцем и хорошо знал персонал. Во-вторых, на втором этаже ресторана имелся отдельный кабинет, безопасность которого очень легко обеспечить. Основной зал ресторана на ночь закрывался, так что после их прибытия двери должны быть заперты.
Дон Лучано приказал, чтобы в тот вечер их обслуживало ограниченное число людей. Телохранители должны были есть в нижнем зале, а водителям был отдан приказ ни на секунду не покидать машин и вернуться к ресторану в пятнадцать минут первого. Машины семейства Лучано хорошо известны, поэтому их нельзя было оставить на улице возле ресторана.
Мужчины вошли в отдельный кабинет только после того, как телохранители тщательно осмотрели каждый уголок. Когда они расселись вокруг резного дубового стола, на часах было девять.
Эммануэль доставил свою семью в безопасное место. Ему и самому предстоял еще долгий путь. Он направлялся в ресторан «Сан-Лоренцо».
Проехав примерно миль десять, он услышал громкий хлопок: лопнула задняя шина. Машину повело, Эммануэлю с большим трудом удалось затормозить на обочине. Нервы его были напряжены до предела, руки дрожали. Все еще сидя за рулем, он несколько раз повторил вслух: «Это всего лишь лопнула шина, лопнула шина». Но, пытаясь успокоить себя, он почти не сомневался, что в него стреляли.
Эммануэль тяжело дышал, в горле пересохло. С бешено бьющимся сердцем он открыл дверь… и вздохнул с облегчением: у него действительно лопнула шина.
Женщины оживленно обсуждали, кто в чем был одет на своей свадьбе. Грациелла не присоединилась к общей беседе. Она снова и снова прокручивала в голове разговор с Эммануэлем. Что случилось? Зачем ему срочно понадобился дон? Не придя ни к какому заключению, женщина попыталась думать о другом. Она устала, день был долгий, насыщенный, а завтрашний обещал быть еще более напряженным. К семи утра уже должны были прибыть сотрудники фирмы, обслуживающей свадьбы. Грациелла, которая очень серьезно относилась к любой мелочи, собиралась встретить их и проследить, чтобы все было сделано как следует.
Мойра подшучивала над Розой, заявляя, что самый полезный сон – до полуночи и невесте давно полагается лежать в постели. На лестнице пробили часы. Грациелла сверила свои часики и стала собирать со стола кофейные чашки и ставить их на поднос. София вызвалась убрать и предложила Грациелле сесть и расслабиться, но та отказалась от помощи. Придерживая перед свекровью дверь, София тихо заметила:
