– У меня есть дети и внуки, а скоро будут и правнуки. Мне надо и о них подумать.
– Как вы вообще во все это ввязались? – вмешалась Лесситер.
– Те небольшие деньги, что у меня были, я давно прожила. Мне восемьдесят восемь, здоровье вроде в норме. Когда доживаешь до такого возраста, шансы прожить еще лет десять достаточно высоки. И мне не хотелось провести их в полной нищете. Я устала торчать на одном месте. Устала ничего не иметь.
– А дети вам разве не помогают?
– Мои дети сами едва концы с концами сводят! А у меня только пенсия – и всё. И даже при здешних ценах на это особо не разгуляешься.
– Очень многие живут на одну пенсию, но не вступают в наркокартели ради дополнительного заработка, – заметила Кемпер.
– Не вступала я ни в какие наркокартели! – окрысилась Мартин.
– Тогда почему бы вам не рассказать, чем вы действительно занимались? – подала голос Лесситер.
– Я просто смотрела в другую сторону, – произнесла старушка и даже символически отвела от них взгляд, – когда на нашей улице стали происходить всякие странности.
– Какого рода странности? – уточнил Декер.
– Когда завозили определенное оборудование – в дом, где нашли тех людей, а также в соседний. Когда по улице стали постоянно шнырять всякие подозрительные личности…
– Это были прессы для штамповки таблеток, – объяснил Декер. – А вашу улицу они выбрали только из-за того, что на ней жили всего три человека, причем один из них слепой.
– И еще один из них и сам был во все это замешан, – подхватила Лесситер. – Фред Росс. Это как раз он и подъехал к вам с предложением смотреть в другую сторону?
Мартин кивнула:
– Да, нашу улицу выбрали как раз из-за этого. Как вы только что сказали, Дэн – слепой. Фред – просто мерзавец. Ну а я… – Голос ее почти затих. – Если б я не пошла у них на поводу, они бы меня просто убили. Что мне еще оставалось делать?
– Может, вызвать полицию? – подсказала Джеймисон.
– Полицию? – Она фыркнула. – Фред говорил, что тут чуть ли половина копов во все это дело вписана.
– Чушь собачья! – выкрикнула Лесситер. – Вы могли обратиться ко мне, Элис. Я бы с ними разобралась.
– Что они вам предложили? – спросил Декер.
– Компенсацию.
– В каких размерах?
– Две тысячи долларов в неделю. Наличными. И мне и вправду ничего не приходилось за это делать. Просто… закрывать глаза.
– Нет, вы разрешили им поместить трупы в свой морозильник, – возразила Джеймисон.
При этих словах Мартин поежилась, но ничего не ответила.
– Это довольно большие деньги, – заметил Декер. – Что вы с ними делали?
– Я… я кое-что покупала. Стала есть кое-что получше лапши из пакетиков и макарон с сыром. Привела в порядок дом. Отправила немного деньжат детям. Впервые за многие годы купила своим внукам подарки. Остальное спрятала в сундук в доме – пусть им достанется.
– Так вы были на улице в тот вечер, когда перевозили тела? – уточнила Лесситер.
Мартин кивнула:
– Они… они вытащили тела из морозильника и засунули их в микроавтобус Фреда. Подъехали к тому дому и там выгрузили. Свое оборудование они оттуда уже убрали. Я вышла из дома… ну, потому что не хотела там находиться, пока они доставали трупы. И еще я хотела убедиться, что этого никто не видит, хотя они специально для этого свою летающую штуку запустили – сверху смотреть. Они всегда так делали, когда что-нибудь перевозили или переносили, – просто чтобы знать, что никто не подсматривает. Фред говорил мне, что они хотели дождаться полной темноты, но потом решили, что раз надвигается гроза, никто вокруг шастать не будет. Тем более что им хотелось поскорее с этим покончить. В общем, они закатили микроавтобус в гараж и вынесли тела через боковую дверь, а потом отогнали его обратно на участок Фреда и ушли оттуда пешком. Я вернулась к себе в дом еще до того, как полил дождь.
– Вот тогда-то я и услышал, как ваша палочка цокает и скребет по тротуару, – сказал Декер. – Я очень рад, что не попытался описать вам эти звуки во время нашего с вами разговора. Вы бы сразу обо всем догадались. Но Дэн Бонд тоже их слышал. И это вам напрямую высказал, не так ли?
Впервые за все время в глазах у Мартин сверкнули слезы:
– Когда я в тот день проходила мимо его дома, он был на крыльце. Я окликнула его, и он ответил: «Доброе утро». Но выражение лица у него было какое-то странное. Я пошла домой. А позже он позвонил и стал выяснять, выходила ли я в тот вечер на улицу. Вообще-то он меня ни в чем не обвинял. Просто сказал, что вы спрашивали у него про тот звук и сочли это очень важным. И что он пытался вспомнить, где мог слышать его раньше. А я даже никогда и не задумывалась, какие звуки производит эта тросточка. Просто брала ее с собой на улицу, чтобы не упасть. Эту резинку давно надо было поставить на место.
– И как же вышло, что его убили? – спросил Декер.
– Я боялась, он расскажет вам, что это я была в тот вечер на улице. Так что позвонила Фреду и все ему рассказала.
– Набрав записанный на стене номер, – произнес Декер.
Мартин посмотрела ему прямо в глаза:
– Да.
– И что сказал вам Фред? Что он собирался предпринять? – опять вмешалась Лесситер.
– Сказал, что все уладит. – Мартин бросило в дрожь. – Я никогда не думала, что он задумал его убить! Я никогда – слышите, никогда! – не желала Дэну смерти. Дэн был очень хороший человек. Мы долгие годы с ним дружили.
– Да что еще, черт побери, он мог задумать? – чуть не взорвался Декер. – Человек, который засунул тела двух федеральных агентов в ваш собственный морозильник?
Мартин покачала головой.
– Я…
И погрузилась в молчание.
– И вы ведь еще как минимум раз звонили Фреду – после нашей встречи в тот вечер, так ведь?
Она бросила на него взгляд, но промолчала.
– А он или кто-то еще позвонил Брайану Коллинзу и приказал убить меня. Вы ведь знали, что последует, когда врали мне о том, что Битти и Смит якобы входили в тот дом?
– Я… я просто сделала, что сказано, на тот случай, если вы ко мне придете. Вот и всё.
Воцарилось долгое молчание, которое нарушало лишь частое дыхание Мартин.
– Знаете, вам нужно сказать нам спасибо, что мы вас в итоге задержали, – произнес наконец Декер.
Она подняла на него взгляд:
– Почему это?
– Долго ли, по-вашему, они позволяли бы вам оставаться в живых? Меня очень удивляет, что они до сих пор вас не убили.
– Может, просто пожалели…
– Весьма сомневаюсь, что подобной публике вообще знакомо такое чувство, как жалость.
