– Похоже, и впрямь не очень симпатичная личность, – заметил Декер.
– Ну как бы там ни было, о собственных сыновьях, которым предстояло продолжить его дело, он был не слишком-то высокого мнения. Как я уже говорил, особого интереса к бизнесу они не выказывали. Как я слышал, предпочитали тратить деньги, а не делать их.
– И по этой-то причине семья довольно скоро обеднела, – вставил Декер.
– Обеднела? Ну-ну… А теперь начинается самое интересное. Предание гласит, что перед смертью Бэрон припрятал чуть ли не все свое состояние где-то у себя в доме. Так и говорится – «чуть ли не все».
– В каком виде?
– Не знаю. В виде драгоценностей, редких монет. Просто наличных. Каких-то легко оборачиваемых активов – акций, облигаций. Но это была действительно львиная доля всего его состояния. Судя по всему, ему очень не хотелось, чтобы его отпрыски ее заполучили.
– И вы поведали об этом Косте?
Ноттингэм кивнул:
– Он сразу заинтересовался – я бы сказал, очень заинтересовался – и буквально засыпал меня вопросами. Я даже показал ему кое-какие старые письма, которые писали мне отец с дедом. И еще у меня были письма, которые Найджел писал деду.
– В этих письмах были какие-то намеки, где он мог все это спрятать?
– Никаких – по крайней мере, я их не нашел. Отец с дедом строили всякие предположения, но и сами ничего не знали. А даже если б и знали, что бы это им дало? На поместье-то Бэрона никаких прав у них не было. Они все равно не смогли бы попасть туда, даже чтобы просто поискать.
– Но у семейства Бэронов такая возможность, судя по всему, была?
– Думаю, что да. А если они и вправду обеднели и думали, что где-то совсем рядом скрываются огромные деньги? Ну я на их месте обязательно поискал бы. Уверен, что раз уж мой дед знал о якобы спрятанных в доме сокровищах, то отпрыски-то Бэрона наверняка про это слышали.
– По-моему, они и впрямь что-то искали.
– С чего вы это взяли?
Декеру сразу припомнились странные дыры в стенах особняка и подсобных строений Бэрона.
– С того, что я сам видел.
Ноттингэм едва заметно выпрямился в кресле.
– Так вы считаете, что Брэд отправился в Бэронвилл искать эти сокровища?
– Мне не приходит в голову иной причины, по которой он мог бросить свою блестящую жизнь в Нью-Йорке и переехать туда. Вы не считаете, что он и сам мог кое-что разведать перед тем, как обосноваться в Бэронвилле?
– Вполне возможно, если даже не наверняка. Потому что мы еще много раз поднимали эту тему, и всякий раз оказывалось, что Брэд знает о Бэроне такие вещи, про которые я ему точно не рассказывал. Так что скорее всего он и сам провел кое-какие исследования… – Тут Ноттингэм внезапно ужаснулся: – Выходит, я ему все рассказал, и он отправился туда? Это я… Это из-за меня он погиб!
– Нет, вы здесь абсолютно ни при чем, – твердо ответил Декер. – Люди сами делают свой выбор, прекрасно осознавая возможные последствия.
– Думаю, что вы правы, – произнес старик, хотя и с некоторым сомнением в голосе.
– А у вас, случайно, не сохранились какие-нибудь письма, которые вы показывали Косте?
– Сохранились. Только не в этой комнате – тут есть камера хранения, в которой я держу все свои ценности. Письма тоже там, в моем шкафчике, в отдельную папку уложены.
– Можно мне сделать копии? Оригиналы обязуюсь сразу же вернуть в шкафчик.
– Да ради бога.
– Спасибо, что уделили время, вы мне очень помогли. – Амос вручил Ноттингэму свою визитку. – Если еще что-нибудь припомните, не затруднитесь позвонить.
– Конечно. И не могли бы вы сообщить мне, чем все это дело закончится?
– Обязательно.
Декер еще раз оглядел фотографии на стенах.
– А вы и в самом деле прекрасный фотограф!
Ноттингэм поднял взгляд с визитки:
– Спасибо. Что будете теперь делать?
– Выполнять свою работу, – отозвался Амос.
Глава 46
Вернувшись из Нью-Джерси незадолго до ужина, Декер вел себя скорее как анти-Декер, если такое вообще возможно, – активно предлагал помощь во всех домашних делах, сам установил стол, поставил на него посуду, высказал соболезнования всем без исключения сестрам Джеймисон и безутешным родственникам Фрэнка, причем и сам вполне искренне их слушал.
Потом, когда остальные отправились в ближайший мотель, в котором остановились, Джеймисон загнала его в угол в кухне, где он, убрав со стола, загружал посудомоечную машину.
– Ты вообще как себя чувствуешь? – поинтересовалась она с весьма обеспокоенным видом.
Засунув в посудомойку последнюю тарелку, Амос насыпал в лоток моющее средство, ткнул на «Запуск» и захлопнул дверцу. Только потом повернулся к ней:
– Просто пытаюсь помочь, чем могу.
– Вижу. Именно это я и имела в виду. Только это совсем не… Понимаешь меня?
– Ты хочешь сказать, что это совсем на меня не похоже?
Она явно растерялась, но не стала его поправлять.
– Должно быть, беру с тебя пример, Алекс.
– А это хорошо? – тихонько спросила она.
– Наверное. Похоже, что люди стали воспринимать меня гораздо лучше, чем когда я жил в Огайо… – Декер ненадолго погрузился в молчание. – Я знаю, что в обществе мне частенько не по себе. Как-то неловко. И знаю, что нечто у меня в голове просто не дает мне сказать то, что нужно говорить в определенных ситуациях. Например, когда кого-то нужно… ну не знаю, утешить, успокоить. Но даже если я этого не говорю, это вовсе не значит, что я про это не думаю.
Джеймисон погладила его по плечу:
– Знаю, Амос. Правда знаю.
– Но я стараюсь. Это просто… просто не так легко, как когда-то.
Она улыбнулась:
– Думаю, что ты уже здорово продвинулся. И это дорога с двусторонним движением, Амос. Ты тоже делаешь меня лучше. И в расследованиях тоже. Когда мы с тобой стали напарниками, я частенько вообще не понимала, что творю.
Он кивнул, прислонился к кухонной стойке и принялся изучать свои собственные ноги.
– Помню, как было, когда Кэсси с Молли погибли. Понаехали родственники, дел тоже было по горло. Все были в шоке, а я… я просто не мог ничего делать. Совсем руки опустились. Просто сидел, как пень.
– А что удивляться? Такая страшная потеря…
– У множества людей такие же страшные потери, каждый божий день. И все-таки они не опускают руки.
– Ну, по крайней мере сегодня ты был молодцом. В самом деле здорово помог. Эмбер тебе крайне благодарна.
Он на это не ответил – просто почесал макушку.
