– Я уже об этом подумывала, – призналась Эмбер. – Но даже с той страховой выплатой мне все равно придется снова идти работать. Я теперь главный кормилец.
– Ты ведь собираешься подать в суд на «Максус», я верно поняла? – спросила Джеймисон.
– Еще как собираюсь! Но опять срывать с места Зою, так скоро… Просто не знаю, как это на нее повлияет.
– Может, вам обеим действительно лучше начать жизнь с чистого листа где-нибудь в другом месте, – произнесла Алекс.
– Да откуда мне это знать?
– Вы с Зоей на эту тему уже говорили? – перебил Декер.
Обе посмотрели на него.
– Декер, ей всего шесть лет! – возмущенно произнесла Джеймисон.
– Это не означает, что у нее нет собственного мнения.
– Далеко не уверена, что она до конца понимает все обстоятельства, – резко заметила Алекс.
– Все, что я хотел сказать, – это что ее матери обязательно надо поговорить с ней на эту тему. Если это ее чересчур не заденет, то почему бы и нет?
Сестры обменялись взглядами.
Наконец Эмбер проговорила:
– Вообще-то думаю, что он, может, и прав. – Она поднялась из-за стола. – Сейчас поговорю с Зоей и пойду спать. Жутко устала.
Джеймисон тоже встала, обняла сестру:
– Я всегда с тобой, сестренка. Все, что захочешь, – только скажи.
– Алекс, у тебя своя личная жизнь, и у тебя работа. Не можешь же ты вечно тут с нами нянчиться. Не то чтобы я была против… Но мне нужно взять свою жизнь в собственные руки. Просто нужно – ради Зои. – Она бросила взгляд на Декера. – Спасибо за совет, Амос.
Тот в ответ только кивнул.
Она вышла из кухни, и Джеймисон вновь уселась за стол.
Декер поднялся, налил себе еще чашку кофе. Сел, немного отпил.
– Ты продолжаешь удивлять меня, Декер. Расклеился, что ли?
Он посмотрел на нее:
– В каком это смысле?
– Ты в последнее время так много беспокоишься о других людях…
– Я все-таки убийства расследую. А в таких случаях о многих приходится беспокоиться.
– Как сам-то думаешь – им лучше остаться или уехать из Бэронвилла?
– У меня нет на это верного ответа, потому что я – это не они.
– Но тут у них ничего не осталось.
– Фрэнк Митчелл остался, – твердо ответил Декер. – И навсегда останется.
Джеймисон покраснела, опустила взгляд.
– Верно. Как-то я… как-то я об этой стороне дела не подумала.
Амос отхлебнул еще кофе, посмотрел сквозь маленькое окошко в темноту:
– Я тогда не хотел уезжать из Берлингтона. И в то же самое время мечтал забыть о нем ко всем чертям. У меня там жену с дочкой убили. И они обе там похоронены. Когда я уезжал, у было меня чувство, будто я их бросаю. Когда жил там, каждый день приходил к ним на кладбище. Сидел и разговаривал с ними. А теперь уже месяцами там не бываю. – Он поставил чашку на стол. – Я не хочу, чтобы в итоге меня связывали с ними только выцветшие фотки на стене, Алекс.
– Уж кто-кто, а ты-то зря волнуешься, что когда-нибудь их забудешь.
– Это не то же самое. Я их там похоронил. Это моя личная связь с тем местом. И это всегда будет частью меня, хочется мне этого или нет.
– Так что, если следовать такой логике, моей сестре следует остаться, думаешь?
– Я думаю… Просто думаю, что все люди разные.
С этими словами Декер встал, убрал со стола, и они с Джеймисон загрузили посудомоечную машину. Потом он вышел из кухни и направился в свою комнату. Там открыл шкаф и вытащил из него две вещи: строительные чертежи, обнаруженные в кладовке, и лист миллиметровки из трейлера Тоби Бэббота.
После примерно получасового изучения этих бумаг Амос решил, что для окончательного понимания их смысла ему требуется кое-что еще.
Вышел из комнаты, прошел по коридору и постучал в дверь.
Через несколько секунд дверь открыла заспанная Зоя – в пижаме, прижимая к себе своего плюшевого кота.
– Зоя, я работаю над одним очень важным делом, и, по-моему, у тебя может быть то, что мне нужно.
При этих словах девочка несколько оживилась:
– Конечно, Амос, а что тебе нужно?
– Линейка. Есть у тебя линейка?
Она кивнула, подбежала к стоящему к стены маленькому белому письменному столу и выдвинула ящик. Вынула оттуда зеленую линейку, подала ему.
– Огромное спасибо, Зоя.
– Пожалуйста.
Декер повернулся было уходить. Но потом опять направил на нее взгляд:
– Мама уже говорила с тобой?
Она кивнула:
– Да, спрашивала меня, хочу я остаться или уехать еще куда-нибудь.
– И что ты ответила маме?
Зоя пожала плечами:
– Папа же здесь. Не могу ведь я его бросить!
Декер присел на корточки, так что глаза их оказались на одном уровне.
– Прекрасно тебя понимаю.
Зоя открыто посмотрела на него в ответ:
– Ты сам мне говорил, что, когда я навещаю папу, он знает, что я с ним. Вот тут. – Она ткнула пальчиком в середину своей узенькой грудки.
– Да, говорил.
– Так что я не могу его бросить, иначе ему будет грустно. Вот тут ему будет грустно. – Она ткнула в середину широченной груди Декера. – Правда?
На сей раз он не выдержал, отвел взгляд:
– Правда.
Девочка зевнула.
– Ладно, иди-ка лучше спать.
– Хорошо, Амос.
Зоя обняла его, и он потихоньку вернулся к себе в комнату, опустив взгляд к полу.
«Ну и сволочной же бывает порой жизнь!»
Уселся на кровать, оглядел разложенные вокруг планы.
Потом опустил взгляд на линейку – «вечным» маркером на ней было написано «Зоя Митчелл».
Встал, подошел к окну и посмотрел сквозь него на темный городок – хоть и погруженный в отчаяние, но начинающий понемногу оживать.
Только вот какой ценой?
И скольким людям еще предстоит умереть, чтобы былое процветание вернулось?
Он повернул голову в сторону Зоиной комнаты.
Оставаться им или уехать?
Легче всего сказать, что им надо уехать.
Бежать от насилия и опасности. Туда, где спокойней.
Но только вот куда? Остались ли еще такие места?
«По-моему, если у меня и есть какая-то цель в жизни, так это прилагать все усилия к тому, чтобы такие места по-прежнему оставались».
