Проще всего немцам следить было за танкером «Сахалин»: его турки поставили прямо напротив здания германского консульства.
Иллюстрация из посвящённого танкеру «Сахалин» очерка в журнале «Вокруг света» за 1979 год
В течение нескольких часов после получения приказа ГКО у капитанов безоружных советских судов была надежда на то, что на выходе из Дарданелл в Эгейское море советские суда будут встречены боевыми кораблями союзников-британцев, которые и доведут их до Кипра. Но в британском военном атташате в Стамбуле сказали, что помочь ничем не смогут
[210].
Что же было придумать советским морякам? Что именно обсуждали участники совещания в каюте капитана Сергеева?
[211]
«— Надо обмануть соглядатаев. Вы, боцман, сейчас же организуете стирку белья и уборку палубы.
— Есть!
— Бельё на леерах поднимайте повыше, чтобы всем видно было.
— Будет сделано!
— И всех предупредите — полное затемнение. На переходе на верхней палубе не курить и не разговаривать.
Вскоре на носу ледокола собрались любители музыки, и зазвучали под стенами древней Византии советские песни.
На корме тем временем развернулась стирка, и леера с развешанным бельём были подняты на мачты. А тут и приборка началась. Струи воды из гидромониторов, бьющие на 50–60 метров, живо отогнали от борта любопытных. Шлюпки и катера тоже стали уходить — все увидели, что корабль готовится здесь стоять долго»
{167}.
Но, как мы знаем, на самом-то деле суда готовили сняться. Не менее интересно читать и о том, с какой фантазией моряки подошли к вопросу о камуфляже.
«На танкере „В. Аванесов“ в рекордно короткий срок покрыли корпус чернью. На палубе соорудили одну над другой две деревянные рубки, окрасив их в шаровый цвет. Искусно выполнили имитацию двух пассажирских кают. Собрали из фанеры и поставили фальшивую трубу… На ней нанесли турецкую марку. Закамуфлировали трубу на корме… Подготовили палубные полотнища и забортные щиты с турецкими флагами…
На „Сахалине“ срезали на 4 метра трубу и установили фальшивую деревянную надстройку со служебными помещениями и большой трубой, в которой был пропущен газоотвод. Это придало судну в профиль вид крупного сухогрузного парохода…
Всё судно камуфлировалось под турецкий сухогруз „Бакыр“. На чёрном фоне его трубы была изображена эмблема государственной судоходной компании Турции. Эмблема и бортовые надписи фальшивого названия транспорта закрывались с борта, обращённого к турецкому берегу, зашторивающимися полотнищами с советскими эмблемами и названием»
{168}.
Но первым из Стамбула к Кипру ушёл всё-таки «Микоян».
На прорыв
Капитан «Микояна» Сергей Сергеев пошёл на прорыв в ночь с 30 ноября на 1 декабря 1941 года. Вот как дальнейшие события описывает Г. Хорьков: «Вернувшись на судно, Сергеев вместе со своим первым помощником принял решение уходить с рейда как можно скорее и незаметнее, без разрешения властей. В 01.40 без объявления аврала матросы заняли места по съёмке с якоря. На баке темнела фигура боцмана Т. Мороза, приготовившегося начать по приказанию с мостика выборку якоря. Потихоньку заработал брашпиль, медленно пошла якорь-цепь. Ледокол понемногу начал двигаться вперёд. Как только якорь оторвался от грунта, Сергеев приказал дать самый малый ход. В сумраке ночи ледокол безмолвной тенью заскользил в сторону от берега. Только тихие всплески воды за бортом говорили о том, что он движется. Выйдя на фарватер, дали полный ход. В темноте валивший из труб чёрный дым был не особенно заметен, тем более что кочегары старались изо всех сил, чтобы ни одна искорка не вылетела из трубы»
[212].
Расчёт был на то, что вражеские агенты не успеют передать информацию по всей цепочке. Конечно, зная немецкую-то любовь к «орднунгу», к порядку, на это сильно рассчитывать не приходилось. Но на оккупированных греческих островах, к счастью, сидели не немцы, а итальянцы: народ креативный, но всё-таки менее организованный и обязательный.
О том, как выглядят места, где прятался «Микоян» в начале своего пути по Эгейскому морю, миллионы россиян теперь знают не понаслышке. Это — как раз те заливчики, которыми изрезан берег нашей всероссийской здравницы, в каковую в последние годы превратилась та часть Турции.
В первый день, притушив огни в топках, «Микоян» прижался вплотную к скалам островка в Эдремитском заливе и там спрятался. Шёл же он по морю ночью. В первые две ночи повезло. Однако на третью ночь пасмурная погода сменилась на ясную. Тогда-то даже и безалаберные итальянцы всё-таки и обнаружили «Микоян». Его нагнали сразу три торпедных катера.
— Чей корабль? Куда следуете? — прокричали оттуда через мегафон по-английски.
— Судно принадлежит Турции, следует в Искендерон, — отвечали с «Микояна»
[213].
