Но, естественно, отдельно такая часть жить не могла. И так же, как французская эскадрилья «Нормандия-Неман» была, по сути, составной частью ВВС РККА, так и эскадрон тувинских добровольцев-конников был включён в 31-й гвардейский Кубано-Черноморский полк советской 8-й Гвардейской кавалерийской дивизии, которой позже — и не без участия тувинцев — было присвоено почётное наименование «Ровенская».
Командир Веры Байлак гвардии майор Тюлюш Кечил-оол
Вот как о первом подвиге храброй кавалеристки и молодой мамы Веры Байлак вспоминал разведчик этого полка Иван Кузнецов:
«Однажды я всех своих ребят послал на задание в тыл к фашистам. А командование полка приказало найти слабое место в обороне врага, выяснить, сколько танков и бронемашин скопилось в посёлке. Задача не из лёгких. Нейтральная полоса хорошо просматривается, преодолеть её чрезвычайно трудно. Рассказал всё командиру тувинского эскадрона Кечил-оолу, попросил послать в разведку опытного бойца. Тот, не раздумывая, предложил Ооржак Байлак
[240]. Почему именно её, я понял позднее. Маленькая, ловкая, гибкая, она степной лаской проползла по заснеженному полю в расположение гитлеровцев, всё там высмотрела, всё запомнила. И вдруг два здоровенных немца, словно из-под земли возникли, навели на неё автоматы. Казалось, деваться некуда. Но здесь произошло непредвиденное: фашисты, видимо, приняли Байлак за подростка и на какой-то миг утратили бдительность. Она, воспользовавшись этим замешательством, очередью из автомата сразила обоих и благополучно вернулась в часть».
Полное звание и имя упомянутого в этом рассказе командира тувинского эскадрона — гвардии майор Тюлюш Кечил-оол. Он стал ещё одним тувинцем-кавалером советской Золотой Звезды.
31 января 1944 года в бою под Деражно его кавалеристы-тувинцы выскочили на маленьких лохматых конях и с саблями на передовые немецкие части. Чуть позже пленный немецкий офицер показал, что его солдаты после этого боя дали тувинцам название «Der Schwarze Tod»
{187}.
«Чёрная смерть»
В боях за Ровно и Дубно погибли 69 тувинцев. Вот что командование 8-й советской гвардейской кавалерийской дивизии писало правительству всё ещё независимой Тувы:
«При явном превосходстве противника, тувинцы стояли насмерть. Так в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев…Там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл».
Как рассказывали свидетели пребывания тувинской «Чёрной смерти» на фронте, ужас немцев был связан и с такой особенностью граждан ТНР, что они принципиально не брали противника в плен. То есть всех косили. А вот что писали с фронта сами бойцы-тувинцы:
«Здравствуй, Кара-Кыс! Выдалась минутка перед боем — вот пишу тебе. Может больше не увидимся. Хочу наказать: береги детей. Но главное — береги своё здоровье. Знай, что я буду сражаться с врагом до полной победы. Если у меня не будет рук — буду идти вперёд и грызть врага зубами. Не будет ног — поползу на руках и задушу его… Твой Бады Соян» (геройски погиб в боях за Дубно, в феврале 1944 года. — С. Б.)
{188}.
Но в марте-апреле 1944 года большинство тувинских добровольцев были с фронта вдруг отозваны. Вернее, не «вдруг». Всё потому, что ближе к середине того года им предстояло стать уже не иностранцами, а представителями подлежавшего сохранению малого народа Советского Союза: 17 августа 1944 года VII сессия Малого Хурала ТНР приняла декларацию о вхождении республики в СССР.
Почему именно тогда? Как я уже это делал в главе про Кубу, я вновь загляну в кабинет к Сталину и вновь пофантазирую.
Обратно в империю
…И вновь Москва, и улица Куйбышева, но уже июнь 1944 года. И вновь Лаврентий Берия пытается обогнать машину Вячеслава Молотова. На этот раз главный чекист догнал главного дипломата уже у бывшей биржи.
Но сейчас Лаврентия Павловича занимало другое: почему он вообще не знает о том, что Сталин назначил встречу сразу им обоим. Да, этим утром американцы и англичане, наконец, открыли «второй фронт»: высадились в Нормандии.
Указ Президиума Верховного Совета СССР о присоединении Тувы к России
Но, насколько Берия информировали его люди, на этот счёт Хозяин с Молотовым уже провёл большое совещание. А теперь-то что? Какое Молотов мог иметь отношение к вопросу, который Сталин просил подготовить его, Берия?
— Что? — прошептал Берия через стекло так, что Молотов мог прочесть по губам.
— Тува! — так же отчётливо шевеля губами, ответил Молотов.
— И у тебя Тува?! Пропусти его вперёд, — скомандовал Берия уже шофёру и выматерился по-грузински. В этот момент он понял, что ему сейчас очень кстати будут даже лишние десять-пятнадцать секунд для того, чтобы переосмыслить причину вызова Сталиным. Он-то думал, что тот его попросил подготовить досье на тувинского генсека Току, собираясь его зачистить. Но присутствие на совещании по какой-то там Туве Молотова дело меняло. Ведь это до войны Вячеслав Михайлович подписывал расстрельные списки. Но в последние три года он сосредоточился в основном на делах внешней политики.
Вячеслав Молотов
А, значит, Туву предстояло обсуждать в каком-то другом контексте.
Добравшись до приёмной Сталина, Берия заметил сидевшего там в ожидании их с Молотовым ещё и генерала Антонова из Генерального штаба.
— Товарищ Сталин ждёт вас.
— Пойдём, Вячеслав. Идёмте, генерал, — Берия предпочёл пропустить обоих вперёд.
— Здравствуйте, товарищи. — Сегодня вождь был в добром настроении.
— Здравствуйте, товарищ Сталин.
— Товарищи, сегодня утром, 6 июня 1944 года, американцы и англичане высадились в Нормандии. Это вы все знаете. До разгрома гитлеровцев остаются, таким образом, считанные месяцы. А, думаю, где-то за год мы управимся. На нашем горизонте теперь уже новые задачи. И не на Западе, а на Востоке. Сегодня я хочу обсудить с вами состояние дел вокруг наших братских Монгольской и Тувинской народных республик. Скажите, товарищ Антонов, вы, как военный, можете назвать Туву верным союзником Советского Союза?
