«31 июля 1931 года аргентинская полиция арестовала сотрудников советской организации „Южамторг“ в Буэнос-Айресе. После окончания следствия полиция передала аргентинскому правительству доклад, в котором против „Южамторга“ выдвигались обвинения в том, что он якобы „в скрытой форме руководил коммунистической пропагандой^… 20 августа аргентинское правительство лишило „Южамторг“ прав юридического лица. 3 сентября Политбюро обсудило этот вопрос и приняло решение „Центр по торговле со странами Южной Америки перенести в Уругвай“».
Итак, именно Уругвай приютил у себя «Южамторг», изгнанный из Аргентины. Отголоски этого находим и во много более свежих «Очерках истории Министерства иностранных дел России» под редакцией Игоря Иванова.
«В Буэнос-Айресе аргентинской полицией был совершён налёт на представительство Южамторга и потребовалось срочно найти в Южной Америке новую базу для размещения филиала этой торговой организации. Поэтому в начале 30-х годов руководство НКИД постепенно меняло свою позицию в отношении политических и экономических перспектив отношений с Уругваем, признав выгодным обмен с ним дипломатическими представителями»
{105}.
Однако и в Монтевидео у советских представителей вскоре возникли проблемы. Вот как события декабря 1935 года (когда решение о разрыве дипотношений с СССР принял теперь и Уругвай) описывали советские историки:
«В качестве „обоснования" своего решения уругвайское правительство сослалось на то, что миссия СССР в Уругвае будто бы „подстрекала и оказывала свою помощь коммунистическим элементам соседнего государства" (Бразилии. — С. Б.).
Показав полнейшую несостоятельность подобных обвинений, полпред СССР в Монтевидео направил МИД Уругвая ноту, в которой, в частности, говорилось:
„Я утверждаю самым категорическим образом, что Миссия СССР в Монтевидео выполняла исключительно и строго лишь те функции, которые предусмотрены и допущены нормами международного публичного права, и что наша Миссия никогда не имела никакого отношения к внутренним событиям в Уругвае и никогда не принимала участия в борьбе между партиями Уругвая или других стран Америки"»
{106}
Между тем, в последние годы в некоторых публикациях и в России офис «Южамторга» в Монтевидео, походя, называют ширмой для резидентуры Коминтерна
[101].
Наверное, под крышей «Южамторга» в Аргентине и Уругвае действительно работали агенты ИККИ. Вполне можно предположить, что в штате полпредства СССР в Уругвае тем более были не только «чистые» дипломаты, но и сотрудники ИНО ГПУ НКВД. Больше того: теперь этому есть одно важное косвенное подтверждение. Обратимся ещё раз к книге, которая вышла под редакцией тогдашнего министра иностранных дел (а потом и секретаря Совета безопасности) России Игоря Иванова:
«В 20-е — в самом начале 30-х гг. в Буэнос-Айресе несмотря на отсутствие дипломатических отношений между СССР и Аргентиной, находилось представительство советской торгово-экономической организации Южамторг, координирующей торговлю Советского Союза со странами Латинской Америки. Но поскольку экономические контакты СССР с южноамериканскими партнерами были крайне редки и часто не оправдывали связанные с ними организационные расходы, сотрудники Южамторга вынуждены были выполнять работу преимущественно агитационно-пропагандистского характера»
{107}.
Согласимся, что формулировка настолько туманная, что позволяет и на советском «треке» породить в Уругвае легенды, подобные тем, что плодятся вокруг «немецкого» каменного орла в Атлантиде.
Заинтригованный, я, в итоге, наткнулся на любопытную публикацию в журнале «Власть», где умеют и любят копать архивы времён раннего социализма. Касалась она того, при каких же обстоятельствах появилась организация «Южамторг» и кто был ее первым руководителем. Про Бориса Краевского действительно стоит сказать отдельно.
Итак, перенесёмся в середину 1920-х годов, когда по окончании Гражданской войны в СССР провели демобилизацию, и многие видные командиры и политработники РККА оказались не у дел. В их числе оказался и Борис Израилевич Краевский: старый большевик, известный, в частности, тем, что в нарымской ссылке отсидел с будущим главой советского государства Яковом Свердловым. После революции он стал военным комиссаром Нижегородской губернии, а затем командовал Западным и Приволжским военными округами. И тут — демобилизация…
«Товарищи помогли ему определиться в Наркомвнешторг, откуда его отправили в Соединённые Штаты для укрепления руководства «Амторга» — советской торговой фирмы, зарегистрированной в Нью-Йорке. Там Краевский показал себя человеком весьма решительным, но мало подготовленным к новой работе. И его отправили на освоение нового направления советской внешней торговли — в Южную Америку.
И здесь с ним произошло превращение, в которое сначала не поверили ни в Нью-Йорке, ни в Москве. В то время как на родине Совнарком выгадывал каждый доллар для закупки сырья и оборудования, ОГПУ докладывало в ЦК: „…Началу работы в Аргентине предшествовала его поездка в Буэнос-Айрес со штатом сотрудников, состоящим из 2-х специалистов (Файнберг и Марвель), 2-х машинисток-стенографисток (сестры Цейтлины) и секретаря (Фриденберг)…. Поездка нашла себе отражение в организационных расходах, выразившихся в сумме около 10 000 долларов"»
{108}.
Не на это ли содержится намёк в «Очерке истории МИД», где, как мы помним, говорилось о «неоправданности организационных расходов»? Конечно, даже и теперь в официальном сборнике содержалась ссылка на то, что это оправдывалось «крайне редкими» контактами с южноамериканцами. Но, возможно, корень таился в том, о чём написали в отчёте не НКИД, а ОГПУ. Продолжаем читать:
«Им был учрежден «Торговый дом Борис Краевский»… Все капиталы (миллионы рублей) и другие материальные ценности т. Краевский перевел на своё имя. Единоличным распорядителем (и притом бесконтрольным) всех средств и ценностей, являющихся собственностью Союза, состоит Краевский…
Крупные суммы в тысячах долларов выписываются им на имя неизвестных лиц по различным поводам вплоть до платы за сопровождение его в путешествиях по Америке»
{109}.
