– Конечно, говорю.
– А меня научишь?
– Подумаю. А пока давай посмотрим, что там белеет за камнем. Наверняка что-то интересное.
За камнями в маленькой нише обнаружилась корзинка с льняными салфетками, лепешками, холодным мясом, сыром, двумя хрустальными бокалами и бутылкой вина – старинной, запечатанной сургучом бутылью из самой Раковины.
Молодые люди разложили салфетки прямо на камнях, вытащили снедь. Аргред нарезал сыр и мясо, потом ножом откупорил бутылку. Пробка лихо взлетела в небо и затерялась в камнях.
– Награда будущим археологам, – сказала Янтэ.
Аргред усмехнулся и разлил пенящееся вино по бокалам.
– За твой приезд сюда, – сказал он. – И за твоего питомца.
– За знакомство, – добавила Янтэ.
Отхлебнула вино, просмаковала, закрыла глаза, чтобы не мешать воспоминаниям. Мурлыкнула:
– Тебе понравилось в Раковине?
– Они забавные, – отозвался Аргред. – Жаль, их песенка спета.
Янтэ от удивления даже поперхнулась.
– Вот как? Ты уверен? С чего бы это? Мне так показалось, что они неплохо живут и радуются жизни.
– Это потому, что ты математику не изучала, – усмехнулся Аргред. – И демографию. Ну-ка, скажи, сколько у них обычно детей в семьях?
Янтэ сощурилась, стараясь припомнить компании с детьми, гулявшие по бульварам и паркам Раковины.
– Один или два. Редко трое. И что? У меня тоже только одна сестра, а у Аверила – один брат.
– Ну так и с вами то же будет.
– А землю, надо думать, унаследуете вы?
– А ты посмотри на мою семью. И это для нас – норма. Меньше пяти детей в семье редко бывает. Обычно восемь-десять.
– И многие из них доживают до собственных детей?
– Вполне достаточно. Ты не подумай, я не говорю, что мы спустимся с гор и всех перебьем. Тут все чуть-чуть сложнее. У нас, если не случится голода или мора, дети вырастут, девочки начнут работать по хозяйству, мальчики – приводить рабов. И прокормят без труда и старых родителей, и своих собственных детей. А в Раковине и в других странах за морем для того, чтобы мужчина мог прокормить семью, он должен получить хорошее место в Мастерской, а значит, должен выучиться. Следовательно, родителям придется тратить на него много денег, и больше трех детей они вряд ли поднимут. Но те начнут зарабатывать не скоро и очень не скоро обзаведутся собственными детьми. Конечно, они живут лучше нас. У них есть автомобили, паровозы, самолеты…
– А еще водопровод и водяное отопление, – вставила Янтэ.
– Вот как? Уже?.. Ну да. Мы таскаем воду из колодцев ведром, а отапливаемся дымом от очага. Только чем лучше они будут жить, тем меньше их будет. И в какой-то момент взрослые просто не смогут прокормить стариков и детей. А паровозы и самолеты никого не накормят. И если начнется война, а войны рано или поздно случаются, все закрутится еще быстрее.
Янтэ пожала плечами. Как рассказывал ей Аверил, последняя крупная война на континенте была предотвращена почти сто лет назад так называемой Черной Революцией, когда в Мастерской агрономов Ремии были выведены новые сорта пшеницы, устойчивые к полеганию и дающие невиданный урожай. Как всегда, этот успех немедленно подхватили и развили Мастерские в других странах, и в течение десяти лет население мира было избавлено от голода. С тех пор войны сводились к локальным пограничным конфликтам и к «борьбе технологий». Спору нет, прогресс лишился мощного стимула к развитию, но большинство разумных людей были согласны на этот обмен. Однако упоминать об Авериле ей не хотелось, поэтому она выбрала другой аргумент:
– Но у нас же нет Мастерских.
– У вас другая проблема. Женщина просто не сможет воспитывать детей, если у нее будут другие дела, кроме домашнего хозяйства. Нет, я не спорю, Танцовщицы нужны, и раз уж ими могут быть только женщины, пусть будут, – Аргред улыбнулся и галантно поклонился. – Но ты прекрасно знаешь, что вам уже сейчас не хватает девочек. Иначе вы не брали бы приемных и не забирали бы себе всех девочек от смешанных браков. Эргил давал клятву, что отошлет всех дочерей в семью жены.
– И вам не жалко отдавать девочек?
– Ничуть. У нас род идет по отцу, а не по матери. А жен мы себе всегда найдем – в тех же степях, как мой отец. Нет, ты пойми, я ничего не имею против прогресса, и когда этот дворец станет моим, я устрою здесь и водопровод, и водяное отопление. Но я изучал математику. И понимаю, куда все идет. И ты понимаешь, ты ведь не дура. Будущее здесь, – он встал и широким жестом обвел рукой долину, лежащую внизу. – А там, за морем, нет будущего.
Янтэ хмыкнула и решила сменить тему.
– Не знаю, как у кого, а мое будущее пока – это маленький и упрямый Друг, который на меня плюет. Кстати, не поможешь мне с ним?
– Я могу тебе помочь?
– Ага.
– И поэтому ты согласилась на прогулку?
– Нет, в надежде послушать лекцию по демографии.
– Стерва!
– Зануда! Ладно, слушай…
* * *
На следующее утро Янтэ вошла в оранжерею и заняла свой уже привычный пост у дверей. День тянулся скучно. Янтэ вязала, Друг перепархивал с дерева на дерево в ожидании обеда и, как обычно, не обращал ни малейшего внимания на черную фигуру в углу.
Внезапно дверь оранжереи распахнулась. На пороге стоял Аргред. На этот раз он надел полный доспех: наголенники, набедренники, кольчугу, нагрудник, шлем, в руках держал меч и огромный щит. Все было начищено до блеска и сверкало в солнечных лучах так, что Аргред сам казался солнцем. С хриплым криком он ударил мечом в щит, топнул ногой, потом еще раз, наступая на сидевшего в этот момент на корне гранатового дерева Друга, и закружился по оранжерее в диком горском танце, высоко подпрыгивая, чтобы показать, как он силен, припадая на одно колено и очерчивая мечом охранный круг на полу, и все время ударяя мечом в щит, так что в оранжерее стекла звенели.
Янтэ, которая планировала внимательно наблюдать за летуном, просто забыла об этом – она не могла оторвать взгляд от того живого воплощения огня войны, силы и дерзости, которым стал Аргред. «Он говорил, что семь лет учился в школе в Раковине, – некстати подумалось ей. – Бедные его соученики».
Очнулась она, только когда на грудь ей навалилось что-то тяжелое, отчаянно сопящее. Это Друг, до смерти перепуганный таким внезапным вторжением, бросился искать защиты у единственного знакомого ему существа в оранжерее. В панике он раздирал когтями защитный костюм Янтэ, пытаясь добраться до сумки и спрятаться в ней, как младенец, недавно научившийся ходить.
Янтэ поспешно подала знак Аргреду и распахнула свои «доспехи», позволяя Другу спрятать голову под мышку в темноту, тепло и знакомый запах. Аргред тут же остановился и выскользнул из оранжереи, а Янтэ и Друг еще долго сидели на полу, переживая случившееся – каждый по-своему, но вместе.
