– Но вы сможете контролировать этот процесс и получать именно столько энергии, сколько нужно?
– Экспериментов пока не было, но чисто теоретически я представляю себе несколько механизмов контроля. В первую очередь параметры реакции зависят от исходного количества вещества, затем – от скорости движения нейтронов.
– Чем она выше, тем активнее распад?
– Представьте себе, нет. Это одна из забавных тонкостей. Медленные нейтроны гораздо результативнее. Я полагаю, фокус в том, что на низкой скорости им легче попасть в ядра. Соответственно, мы можем использовать замедлитель, чтобы активизировать процесс, и «ловушки» для нейтронов, чтобы замедлить его. Мои коллеги как раз ищут сейчас идеальный замедлитель. Кроме того, есть еще одна очень элегантная возможность. Оказалось, что небольшая доля нейтронов, около одного процента, испускающихся в процессе деления, появляется с некоторым запаздыванием относительно момента деления – промежуток времени порядка одной минуты. Мы полагаем, что запаздывающие нейтроны испускаются остановившимися осколками после предварительного распада. По нашим данным, наличие запаздывающих нейтронов по крайней мере на два порядка снижает скорость нарастания интенсивности реакции.
– Довольно. – Аверил шутя прикрыл руками голову. – Это уже слишком! Вы говорите, что можете управлять реакцией, и я верю вам на слово.
– Но мне до сих пор не понятно, как заставить эту энергию работать.
– Вот это как раз очень просто, – Аверил улыбнулся – По крайней мере, в теории. У вас в детстве была лошадка на колесиках?
– Была.
– Тогда вы помните, что на ней можно было кататься, отталкиваясь ногами от земли, а можно просто раскачиваясь вперед-назад. А еще можно было повернуться назад и бросить мячик, и тогда лошадка немного, но катилась вперед.
– Вот до последнего способа я как-то не додумался, – признался господин Рад.
– А я додумался. И ваза на столе была этому не рада. Ну, тогда представьте, что вы прыгаете в воду с кормы лодки. Лодка получит толчок и двинется вперед. То же самое случится, если вы что-то бросите с лодки.
– Например, эрсианскую княжну?
– Хм… думаете, князь Ирзин таким способом сталкивал лодку с мели? Оригинальная версия! Одним словом, если мы будем выбрасывать что-то с кормы корабля, мы будем придавать ему ускорение. Необходимо только так откалибровать порции энергии, чтобы они были достаточно велики и могли справиться с инерцией корабля, и одновременно достаточно малы, чтобы не разрушить его.
– То есть нам нужен управляемый взрыв?
– Лучше – множество последовательных взрывов.
– Тогда нам стоит посетить Землю Померанцев. Мой коллега Фори как раз изучает там параметры цепных реакций. Вам нужно с ним встретиться…
* * *
Аверил попрощался с господином Радом и, не заходя на территорию городка и не разговаривая ни с кем, пошел по дороге в направлении города. Разумеется, он не собирался идти до Артавы пешком, просто ему сейчас не хотелось ни с кем говорить. Нужно было даже не обдумать, просто утрясти, уложить в голове все, что он только что услышал. Поначалу он весь отдался движению, собственным равномерным шагам и беспорядочному порханию мыслей и образов в голове. Только пройдя несколько километров, он стал обращать внимание на окружающий пейзаж. Весеннее солнце заливало мягким алым блеском черные поля и извилистую песчаную дорогу. По небу протянулись стрелы перистых облаков – верный знак, что погода скоро испортится. Торопливо тянулся к лесу косяк возвращающихся с юга четырехкрылых гусей. Над головой заливались жаворонки, словно пытаясь заполнить своими звуками весь огромный небесный купол. Картина была такой обыденной и привычной, что Аверил как-то разом поверил во все, что рассказывал ему Рад: и в цепную реакцию медленных нейтронов, и в иную жизнь, что посылала сигналы с Малой Луны. Даже не поверил, а словно включил эти факты в свою повседневную жизнь, замкнул в пределах линии горизонта, одновременно позволив своему мысленному горизонту скачком расшириться.
Он сошел с дороги и, пройдя несколько десятков шагов, сел, а потом лег на траву и долго лежал, ни о чем не думая, просто воображая, что чувствует вращение Земли, ощущает, как планета важно плывет вокруг Солнца, словно госпожа Элрин, когда она возвращается из города в коляске, приветствуя своих соседок и их детишек – маленькие луны. Наконец он почувствовал, что картинка балансирует на грани фантазии и безумия, встал и зашагал домой. Он еще не знал, как приняться за постройку космического самолета, но был уверен, что рано или поздно доберется до Малой Луны. Или как следует попытается это сделать.
* * *
У дверей домика Аверила ошивался Анклс.
– Командир, у меня две телеграммы, – зачастил он сразу после приветствия. – В первой власти Симонга выражают нам благодарность и хотят видеть нас, чтобы отблагодарить за спасение людей. А во второй… – он сердито тряхнул головой. – Во второй у меня приказ от географов – забрать «Летуна» и перегнать его на Берег Устриц. Причем они запрещают мне говорить вам, где аэродром. Но…
Аверил прервал его:
– Это ничего. «Летун» принадлежит им, и они вольны им распоряжаться. Мы на нем славно покатались, и на том спасибо.
– Это грабеж… – буркнул Анклс.
– Ничего… – рассеянно повторил Аверил, соображая, насколько откровенным он может быть с пилотом.
С одной стороны, тот был отличным парнем и отличным летуном, и, говоря по чести, не будь его, Аверил ни за что не решился бы на тот авантюрный полет на Землю Ящериц. Но, с другой стороны, Анклс был крепко повязан с «географами», и было бы просто нечестно давать ему информацию, которой могли заинтересоваться его наниматели.
Но когда пилот со вздохом протянул: «Ну ладно, прощайте, командир», – махнул рукой и отвернулся, Аверил не выдержал:
– Слушай, вот что, – сказал он. – Пойдем ко мне, я тебе дам адрес моих родителей. Пиши время от времени, как ты и что ты. Потому что, может статься, я позже приглашу тебя в такой полет, какого ты и представить себе не можешь.
Глава 41. Сущее безумие
Когда что-то постоянно повторяется, поневоле начнешь подозревать, что это неспроста.
– Сущее безумие! – сказал Аверил и подумал, что не знает, сколько раз произносил эту фразу за последние несколько лет.
Наверное, Янтэ повторы уже надоели, пора менять пластинку.
Место, где они стояли, как нельзя лучше подходило для размышлений о смысле жизни и принятия судьбоносных решений. Был чудесный вечер. Солнце медленно опускалось за склон горы, и в его алых лучах огромный голубой ледник, простиравшийся перед путешественниками, казалось, неровно дышал и стонал во сне. Это ледяные глыбы, находившиеся в чудовищно медленном непрерывном движении, терлись друг от друга, скрипели и трещали. То здесь, то там торчали выдавленные на поверхность ледника прозрачные глыбы льда высотой то с человека, то с многоэтажный доходный дом. Закатные лучи дробились в них, рассыпаясь тысячами радуг, так что путешественники, несмотря на вечерний час, предусмотрительно не снимали темные очки. Они стояли на небольшой вершине высотой всего пять с половиной километров над уровнем моря – младшей сестричке горы-великанши или даже скорее – дочке, тысячелетиями не отрывавшейся от груди матери. По крайней мере, так думали местные жители, давшие маленькой вершине имя «лабильо» – младенец, сосунок. Саму же Гору они, разумеется, называли «амма» – «мама».
