– Ваши приятели – отличные ребята, – сказал я ему, взобравшись на коня, не уступающего статью моим английским гунтерам.
Вскоре мы уже мчались по дороге, достаточно прямой и ровной. Альфонс захватил из отеля горсть спичек, на случай, если придется разглядывать дорожные указатели.
Компаньон мой, как можете себе представить, пребывал в приподнятом настроении и вертелся на своем громадном жеребце с возбуждением, более приличествующим школьнику во время первой верховой прогулки.
– О, вот это спорт, друг мой! – воскликнул он, когда мы проскакали мимо громады сумасшедшего дома. – Наверное, даже охота на лис не сравнится с такой погоней?
– Это больше похоже на скачку к норе, только мы не знаем, где все-таки скрывается наш лис.
Жандармские лошади были хорошо подкованы и несли часть служебной амуниции, так что мы производили звук, напоминавший военных кавалеристов на марше, что явно тешило бравый дух моего спутника.
Нам приходилось спешить, но осторожно, потому что один неверный поворот, и мы никогда не остановим Миста по эту сторону границы. По счастью, на дороге часто встречались повозки, запряженные четырьмя или пятью лошадьми, на которых с окрестных деревень везли грузы в Ниццу. Мы обстоятельно расспрашивали возниц оных, хотя зачастую их приходилось сначала разбудить, поскольку те дремали на куче сена или соломы. Один из парней очень благодарил нас за побудку и рассказал историю про кучера, который заснул, и в месте, называемом «Со дю Франсэ», скатился со своей телеги в обрыв в две тысячи футов высотой.
Когда мы добрались до вершины Коль дю Драгон, стал заниматься день, залив белые пики перед нами розовым свечением. Обширная заснеженная гряда Приморских Альп открылась как на ладони, а за нашими спинами простиралось голубое безмятежное пространство Средиземного моря. Воздух был холодным и чистым, как родниковая вода.
Альфонс Жиро стянул шляпу и огляделся.
– Боже правый! – воскликнул он. – Что за удивительный мир сотворил добрый наш Господь!
Кони вскинули головы, бодро заржав, что только подстегнуло наше желание поскорее добраться до цели.
В Сен-Жан де ла Ривьер мы отдохнули минут пятнадцать. Деревенские жители уже проснулись, и мы выяснили, что на данный момент отыграли у дилижанса только полчаса.
Сомневаться насчет направления больше не приходилось, потому что дорога шла по узкой долине и пересекала реку оживленной, но не очень безопасной артерией. Мы развили хорошую скорость и вскоре заметили Венансон, диковинную деревушку, приютившуюся среди зелени на горном уступе.
За следующим поворотом мы словно покинули Францию и оказались в Швейцарии. Воздух стал горным, растительность напоминала альпийские луга. Примерно в семь мы влетели в Сен-Мартен-Лантоск, живописное скопище бревенчатых домов вокруг церкви с куполом.
Вскоре нашелся и «Отель дез Альп», представлявший собой ничем не примечательный и не очень чистый постоялый двор. Владелец, белолицый мужчина, посмотрел на нас без особого энтузиазма.
– Когда прибыл дилижанс? – спросил я.
– Да, господа приехали верхом, – добродушно отозвался хозяин.
Тут к нам подошел тип, явно выполнявший роль официанта, хотя по одежде его скорее можно было принять за конюха.
Я повторил свой вопрос, уже громче. Слуга, прижав губы к уху хозяина, озвучил ему просьбу еще раз с такой силой, что по долине прокатилось эхо, а наши усталые лошади перепугались.
– Патрон глуховат, – пояснил работник.
– Это заметно, – кивнул я.
Не добившись от этой пары толку, Альфонс высказал блестящую идею заглянуть в почтовую контору на другой стороне дороги. Там сведущий человек сыскался. Мист прибыл на дилижансе. Он отправил телеграмму в Геную. Отослал также письмо. Потом наскоро перекусил в отеле и отправился полчаса назад по тропе в Коль де Финестра. Один и пешком.
Глава XXVI
Выше линии снегов
…le temps l’achève
[117].
Прежде, чем продолжить путь, мы подкрепились завтраком в «Отель дез Альп», где узнали еще от нескольких человек и еще дважды, при различных обстоятельствах, от уже известного нам слуги, что «патрон» туг на ухо. Воистину, в этой деревне не имелось других новостей.
Почтмейстер распорядился насчет коляски, которая, впрочем, могла подбросить лишь на пару миль – дальше дорога кончалась и начиналась вьючная тропа, ведущая в Италию.
На Альфонсе начали сказываться последствия долгой скачки и бессонной ночи – он не сомкнул глаз за то время, пока я урвал бесценный час сна. Более того, тяготы пережитой военной кампании подорвали его силы и ослабили выносливость. Он держался храбро, терпя жажду, которая терзала его и вынуждала слишком часто приникать к ручью, бегущему вдоль дороги.
Мы сразу оказались посреди живописного горного ландшафта и вскоре оставили позади приятную зелень альпийских лугов. Слева долину ограничивала монолитная стена камня, а впереди горы сходились так близко, что казалось, полностью преграждали путь. Нас ждал подъем на пять тысяч футов, и я подозревал, что большую его часть мне придется одолеть в одиночку. Жители деревни предупредили, что в верхней точке перевала нас ждет снег в восемь футов глубиной.
Миста, должно быть, сильно прижало, раз он решился на такой переход один, да еще с большой суммой денег. Как ни крути, у этого парня крепкие нервы, ведь по другую сторону гор лежит самая дикая часть Северной Италии, где отбросы рода человеческого, всегда гнездящиеся у границ, чувствуют себя как дома. Да, преступление всегда требует больше храбрости, чем добродетель.
Впрочем, я рассчитывал перехватить месье Шарля Миста еще по французскую сторону хребта Мадонна ди Финестра.
Со снегом мы впервые столкнулись на высоте около пяти тысяч футов. Весна 1871 года выдалась, если помните, холодная, и снег лежал долго. И вот за поворотом, милях в двух впереди, мы разглядели на белом фоне черную точку. Признаюсь, сердце екнуло у меня в груди.
Альфонс, не в силах говорить из-за одышки, схватил меня за руку, и с минуту мы стояли, разглядывая Миста, поскольку это не мог быть никто иной. Солнце ярко освещало белое покрывало, и человеческая фигура была единственным темным пятном на нем. Мужчина явно устал, но потихоньку продвигался вперед.
– Я ни за что не дам ему уйти, – сказал я Альфонсу. – Если вы не в силах поспеть за мной, скажите, я пойду один.
– Идите как сможете, – ответил француз с восхитительным мужеством. – Я буду следовать за вами, пока не упаду. Я не отступлю даже ценой жизни.
Мист ни разу не обернулся, но неуклонно продолжал медленно взбираться в гору. Шел он налегке, о чем говорили неглубокие следы, но я с мрачным удовольствием отметил, что каждый мой шаг перекрывает его по меньшей мере на пару дюймов.
