Оставив мадам, я медленно пересек сад. Среди пестрых клумб девушки не оказалось. Миновав древние солнечные часы, я вошел под сень деревьев у рва, где в прохладной тени беспрестанно вели беседу лягушки. По сию пору, слыша этот звук, я ощущаю в груди нечто, что нельзя назвать ни сожалением, ни безраздельным счастьем. Это было некое смешение того и другого, что в итоге гораздо выше земного понимания последнего из названных состояний.
Пройдя под ветвями кипарисов, я тихо приблизился к часовне, дверь и окна которой были раскрыты настежь. Остановившись в тени крыльца, я заметил, что Люсиль уже не возится с цветами. Завершив труды, девушка опустилась на колени перед алтарем и подняла к небесам личико столь же безгрешное, как у скульптурных изображений ангелов вокруг.
Я присел на крылечке и стал ждать.
Через некоторое время Люсиль поднялась и повернулась ко мне. Как всегда после долгой разлуки мне показалось, что никогда не любил я ее так сильно, как в тот миг.
Я искал в ее глазах выражение удивления, но Мадемуазель, похоже, знала, кого увидит обернувшись. Вместо этого на лице ее появилась незнакомая прежде нежность, и сердце мое забилось. Девушка, жестом слегка застенчивым, что тоже было внове, подала руку.
– Почему у вас такой вид? – резко спросила она.
– Я пытался понять, Мадемуазель, о чем вы думали, приближаясь ко мне.
– Ах! – Люсиль покачала головой.
– Не может же быть, что вы рады видеть меня здесь? Однако мне почти показалось…
Девушка тихо рассмеялась.
– Как легко впасть в ошибку, – сказала она.
Я снова сел, надеясь, что Люсиль последует моему примеру. Но она продолжала стоять в паре ярдов от меня, прислонившись плечом к серой стене крыльца и устремив взгляд куда-то в тень деревьев. Просто находиться рядом с ней уже казалось счастьем большим, чем можно выразить словами.
– Вы находите, что легко впасть в ошибку, Мадемуазель?
– Да, – последовал тихий ответ.
– Я тоже.
Мы помолчали несколько минут. Разговор лягушек во рву звучал приятно и умиротворяюще.
– Что склонны вы считать своей ошибкой? – спросила Люсиль наконец.
– Я думал, что вы любите Альфонса Жиро и собираетесь за него замуж.
За все время девушка ни разу не посмотрела на меня.
– Я ошибался, Мадемуазель?
– Да. Я все сказала Альфонсу сразу, но он поверил мне только недавно.
– Мне казалось, что вашим избранником станет он.
– Нет. Не он и никто, похожий на него. Если у меня появится избранник, то это будет человек, обладающий сильной волей, способный повелевать не только мной, но и мужчинами. Тот, кто умнее, сильнее и храбрее всех прочих.
Я посмотрел на нее, но видел только профиль лица и солнечный луч, играющий в волосах.
– Считаете вы меня таким человеком, Мадемуазель?
Последовала пауза, показавшаяся мне бесконечной.
– Да, – прозвучал наконец едва слышный ответ.
Произнеся его, девушка двинулась туда, где простиралась тень кипарисов. Удалившись от меня на несколько шагов, она вдруг медленно возвратилась и встала передо мной. В лице ее не осталось ни кровинки, но в глазах было нечто, отчего небо раскрылось предо мной на земле.
– Me voilà
[123], – сказала она с забавно взмахнув ручкой. – Me voilà, забирайте, если хотите.
