На следующем этаже оказались помещения, где содержались женщины в последние три недели до родов. В крохотных комнатах стояли кровать, стол со стулом, небольшая тумбочка для личных вещей. В углу, за узкой ширмой из деревянных реек находились туалет и умывальник.
Почти в каждой комнате сидела молодая женщина, гипнотизируя точку на стене. На всех были одинаковые просторные рубахи до пола и мягкие серые тапочки.
— Мы внимательно следим за уровнем витаминов в их организме, чтобы быть уверенными в качестве конечного продукта. Более того, раз в неделю предлагаем им свежие фрукты. Замечу, что еще три года назад самки не получали такой роскоши! А выше у нас находятся комнаты с новыми особями. Группирование идет по возрастному признаку. Чем выше этаж, тем старше поколение. Как правило, наш центр молодые особи покидают в возрасте трех лет. Не сами, конечно. — Он рассмеялся, а меня передернуло. — Мы организуем их поставку в центр воспитания и подготовки.
Поднявшись на два пролета, мы миновали еще один коридор и оказались в просторном помещении с выкрашенными в тепло-бежевый цвет стенами. Возле дальнего окна стояли два дивана, между ними — большая плетеная корзина с игрушками. Все остальное место занимали кроватки-манежи, в которых сидели дети в возрасте от года до двух.
— Дивные образцы, не правда ли? — Леорен любовно похлопал ближайшего малыша по голове. — Обратите внимание на прекрасные условия содержания: постельное белье у них меняется каждые три дня, да и кормилицы в этом году подобрались выше всяких похвал. Эти мальчишки настоящие счастливцы!
— Здесь только мальчики? — спросила я, стараясь не смотреть на детей.
— Да, моя дорогая, — ласково улыбнулся Леорен. От этой улыбки меня передернуло. — Не думаю, что имею право разглашать причины. Скажу лишь, что последние три волны мы производим особей мужского пола. За этим планируем одну женского, потом снова две мужского. И не спрашивайте почему. — Он замахал руками. — Не я определяю политику, я лишь скромно следую указаниям.
Не найдя в себе сил что-то сказать, я кивнула.
— К сожалению, несмотря на наши усилия, не все особи оказываются жизнеспособными. Особенно они хрупки в первый год жизненного цикла, — продолжал экскурсию высший. — Иногда становится ясно: что бы мы ни делали, некоторые из них не проживут долго. Таких мы превентивно утилизируем, чтобы не тратить ресурсы попусту. Ну, сами посудите, моя дорогая, зачем нам слабые особи? Они ведь не смогут выполнять свои обязанности в полной мере. — Он повернулся ко мне. — И хотя это не совсем профессионально, ведь я должен оставаться беспристрастным, могу пообещать, что за вашим потомством я лично буду следить с особой тщательностью. Очень надеюсь, что прекрасная Амарелия отпустит вас как раз к следующей волне. Буду с нетерпением ждать от нее вестей!
Это стало последней каплей. Я не выдержала.
— Умоляю, хватит, — сдавленно прошептала, заглядывая Кеорсену в глаза.
Он кивнул.
— Большое спасибо, Леорен. Работу этого центра поистине невозможно переоценить.
— Несказанно рад слышать, что род Артенсейров так высоко ценит наш труд. — Демон почтительно склонил голову. — Хотите еще что-нибудь посмотреть?
— Нет, благодарю. Час уже поздний, нам пора возвращаться.
— Конечно, — согласился Леорен. — Позвольте, я вас провожу.
Всю дорогу до выхода высший радостно щебетал о своем центре, о том, чего они добились и насколько увеличился коэффициент физической силы новых особей мужского пола.
Я старалась не слушать. От этого места кружилась голова, подкатывала тошнота, волны дрожи пробегали по телу. Даже оказавшись на улице, я не почувствовала себя лучше. Артенсейр же просто стоял и смотрел на меня. Через пару минут я не выдержала.
— Открой же портал! — почти закричала я. — Куда угодно, только подальше отсюда!
Высший так же молча выполнил мою просьбу. Не дожидаясь его, я рванула в сгущающиеся потоки перехода так, словно за мной гналась армия взбешенных низших. Выскочила в восточном крыле замка и, не сбавляя скорости, домчалась до своих покоев. Закрылась на замок и лишь тогда дала волю слезам. Меня била крупная дрожь.
Я не могла забыть лица женщин, сидящих в этих камерах в ожидании срока и меланхолично поглаживающих животы. Без эмоций, без чувств. Пустые куклы, мертвые еще при жизни. Подумала о Тине, которую ждет та же участь, вспомнила недавние слова Амарелии и безумные глаза Леорена…
Нет, не позволю сделать с собой такое!
Демоны правы: я человечка и не могу решать, как мне жить. Но в одном они ошиблись — только я решаю, как и когда мне умереть.
Стерев слезы со щек, я медленно подошла к стеклянным балконным дверям. На секунду замерла, потом резким движением распахнула их и вышла на небольшую огороженную площадку.
Раньше я избегала этой части покоев, меня пугал открывающийся вид — восточной стороной замок стоял на утесе, и балкон нависал над пропастью. Но сегодня я смотрела вниз с мрачной уверенностью. Сомнений не осталось — я поступаю правильно. Лучше смерть, чем такая жизнь! Платье мешало перелезть через ограду, поэтому я пододвинула стул, встала на него, глубоко вздохнула и ступила за край.
ГЛАВА 22
В ушах шумел ветер, глаза слезились. Но вместо страха пришло чувство покоя. Я летела спиной вниз, и все, что сейчас видела — звездное небо. Мне было этого достаточно. Я не сомневалась в сделанном выборе. Все правильно. Все хорошо.
Внезапный сильный толчок выбил воздух из легких, и я зажмурилась. Удар? Так скоро?
Я спешно пыталась найти объяснение, но ни один из вариантов не был правдоподобным. Устав оставаться в неведении, я открыла глаза… чтобы тут же встретить взбешенный взгляд Кеорсена. За спиной демона развевались два огромных белых кожистых крыла.
— Что ты творишь?! — прорычал он.
Его радужки походили на два раскаленных угля, горящих в ночи. Стало страшно… но не настолько, чтобы я забыла, почему шагнула за край.
— Это моя жизнь! Моя! — выкрикнула, давясь слезами. — И только мне решать, как и когда она оборвется!
— Ошибаешься! — взревел Кеорсен и рывком сжал мое горло. Я захрипела. — Ты принадлежишь мне! И только я решаю: жить тебе или умереть!
Я дернулась, пытаясь высвободиться, дважды ударила демона кулаком по груди, но все без толку. Перед глазами поплыло, в голове зазвенело. Едва мне начало казаться, что высший действительно решил меня задушить, как мое горло выпустили из стальной хватки. Я шумно вдохнула и закашлялась.
— Прекрати испытывать мое терпение, Сатрея. — Кеорсен наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне. — Ты — моя. И чем быстрее ты признаешь это, тем легче будет твоя жизнь.
— Я твоя, пока не надоем? — выдохнула сипло.
— Верно, мышка. — Высший ухмыльнулся и большим пальцем свободной руки очертил линию моего подбородка. Второй рукой он крепко прижимал меня к себе, удерживая в воздухе.
