На некоторое время мы замолчали. Я обдумывала услышанное и пыталась представить, какая она — любовь демона. Неистовые в гневе, в защите того, что считают своим… любят ли демоны так же яростно?
— Хочешь прокатиться в город? — внезапно предложила Лунара. Я растерялась. — Там есть отличная кондитерская, а еще можно зайти к портному и в ювелирную лавку.
— Зачем? — все еще не понимала я. — Местный повар создает изумительные десерты, да и наряды вы обычно заказываете, а не покупаете готовые.
— Разве тебе не надоело гулять по одной и той же дороге? Каждый день замок-парк-замок. Одинаковые занятия, однообразные тренировки… Раньше ты жила в библиотеке, теперь — в замке. Не знаю, может, тебе, конечно, нравится торчать взаперти, но иногда можно ведь и вырываться из привычных рамок!
— Вырываться из рамок, — повторила я тихо и глянула на белую дорожку под ногами.
Разве не об этом я мечтаю? Разве не к этому так стремлюсь? Так почему что-то внутри меня напряженно замирает, стоит только подумать о том, чтобы согласиться.
— Или кузен запретил тебе?
— Вовсе нет. — Я мотнула головой, все еще пытаясь понять причины собственного беспокойства. — Наоборот, сказал, что тебе и Амарелии я могу верить.
— Тогда решено! — Лунара хлопнула в ладоши. — Собираемся и едем в город! И все-таки оденься потеплее, — не сдержала она усмешки.
Я кивнула и, бросив еще один короткий взгляд на белоснежную дорожку, позволила демонице увлечь меня обратно в замок.
ГЛАВА 28
Переодеваться не хотелось — зеленое платье выглядело красиво, да и ткань приятно ощущалась на коже. Но, дабы не удивлять горожан летним нарядом, я сменила шаль на длинный теплый плащ с объемным капюшоном. Затянула тесемки и, оправив складки, вышла в коридор. Повернула к лестнице, собираясь спуститься в холл, где мы договорились встретиться с Лунарой, но замерла, чувствуя смутное беспокойство.
Кеорсен… Не думаю, что уходить без его ведома даже ненадолго — хорошая идея. И пусть он уверял в надежности Амарелии и Лунары, червячок сомнения продолжал грызть душу. Может, оставить демону записку? В любом случае ее можно будет сжечь по возвращении в замок.
Кивнув собственным мыслям, я поспешила в кабинет Артенсейра. Знала, что это дерзость — заходить туда без приглашения, но придумать иной вариант я не успевала. Время поджимало.
В несколько торопливых шагов я дошла до массивных дверей, приоткрыла их и мышкой юркнула внутрь. На столе высилась кипа белых листов. Взяв верхний, я обмакнула перо в чернильницу и аккуратно вывела:
«Мы с Лунарой уехали в город. Вернемся к вечеру.
Сатрея»
Перечитала, удовлетворенно кивнула. Потом промокнула текст пресс-папье, подула на него для верности и, сложив лист вдвое, надписала сверху имя высшего. Записку я подсунула под край кипы, оставив торчать уголок. Даже если кто-то войдет в кабинет, не думаю, что он заметит мое вмешательство. А вот Кеорсен рано или поздно точно обратит внимание.
Выскочив из кабинета и тихо прикрыв за собой дверь, я поспешила вниз.
Лунара уже ждала у выхода. Едва завидев меня, она махнула рукой.
— Сати, ты где пропала? Давай бегом!
Я ускорилась настолько, насколько позволяли длинное платье и плащ. Поравнялась с ней и тут же услышала приглушенный шорох гравия, донесшийся с улицы.
— А вот и экипаж, — довольно кивнула Лунара и первой покинула замок. Я поспешила следом.
Переступила порог и остановилась, разглядывая открывшуюся взору картину. Так вышло, что я ни разу не видела территории перед главным входом. К тренировочной площадке и в сад вели южные двери, которыми я всегда и пользовалась.
Эта часть владений Кеорсена казалась строгой. На десятки метров вокруг территорию покрывал невысокий газон. Вдоль боковых стен к воротам тянулся ряд высоких краснолистов, уже меняющих цвет с зеленого на осенне-алый. Ровно напротив входа в кольце подъездной дорожки — на огромной клумбе, обрамляющей многоуровневый фонтан, цвели поздноцветы.
Высокая кованая ограда упиралась в полукруглые ворота, каждую половинку которых украшала позолоченная (или все же золотая?) буква «А» — Артенсейры.
У подножия широкой каменной лестницы, спускающейся от входа к подъездной дорожке, уже стояла зеленая карета. Кучер, к моему удивлению, оказался человеком. Сидя на козлах, он держал в руках поводья двух лошадей: белой и пегой.
— Ты идешь? Или так и будешь глазеть по сторонам? — хмыкнула Лунара и, не дожидаясь ответа, потянула меня за собой.
Лакей, почтительно распахнувший дверцу, подал руку высшей, но та презрительно проигнорировала учтивый жест. Я же не стала отказываться от помощи и, опершись на крепкую мужскую ладонь, забралась по ступенькам.
Едва мы сели, экипаж тронулся. Пользуясь случаем, я отодвинула занавеску и выглянула в окно. Мне был интересен мир. Каждая его деталь, каждая незначительная мелочь: убранные поля, густые рощи с тронутыми золотом и охрой кронами деревьев… Казалось, даже воздух здесь пахнет иначе. Свежее, свободнее. Словно он, как и я, рад вырваться за очерченные территории и установленные рамки.
— Ты думаешь, — голос Лунары отвлек меня от размышлений, — все высшие злые?
Отпустив шторку, я с удивлением посмотрела на демоницу.
— Разве мнение человечки важно?
— Ответь, — настойчиво произнесла она. — Ты считаешь нас чудовищами?
Я нахмурилась. Внезапный вопрос разбередил только успокоившиеся чувства. Беспокойство стянуло грудь с новой силой.
— Раньше мне казалось, что да, вы такие, — начала осторожно. — Я привыкла бояться демонов. Любых. Привыкла прятаться… А потом вдруг поняла, что темные, которых я всегда опасалась больше всего, не такие уж и страшные. — Я позволила уголкам губ дрогнуть в улыбке. — Портные, обмерявшие меня, Харвеосер, учивший танцам, Кайрина — старшая экономка в замке, Зейгор — главный управляющий… Они обычные. Как люди, когда те были свободными, — добавила несмело.
К моему удивлению, Лунара кивнула.
— Низших я боюсь до сих пор, — призналась нехотя.
— А высших? Нас ты боишься? — Она подалась вперед. — Какие мы в твоих глазах?
Под ложечкой засосало в предчувствии беды. Еще пока неясной, но уже вполне осязаемой. Я не понимала ее природы, но чувствовала, как она разрастается у меня за спиной, норовя обрушиться на незащищенную шею и сломать ее.
— Вы… — Мой голос дрогнул, и я кашлянула, стараясь вернуть над ним контроль. — Вы красивые. Но вместе с тем вы холодные, пугающие, временами безжалостные. Я не всегда понимаю, что движет вами. Однако… — Я снова сглотнула. Ощущение, точно я иду босиком по битому стеклу, и каждый неосторожный шаг может стать началом конца, усиливалось. — Вы умеете быть благодарными. Вы преданы и так же, как все, беспокоитесь о самых близких.
