— Ты должна следить за манерами, мышка, — с ухмылкой напомнил Кеорсен.
— И я обязательно это сделаю, как только вновь смогу нормально двигаться, — возразила упрямо, злясь на собственную «грацию».
Тина принялась споро расставлять тарелки с запеченным мясом, тушенными в густом соусе грибами, салатом и ореховым хлебом. Опустив на стол последнее блюдо, она развернулась к кухне.
— Садись с нами, — предложила я.
Тина обернулась и смерила меня удивленным взглядом.
— Рабам не дозволено есть за одним столом с махрами. — Голос ее звучал спокойно и размеренно. Она не высказывала обиду, не жаловалась, а просто обозначала естественный для нее факт.
— Ты больше не рабыня. Да и в этом доме нет нужды следовать правилам.
Губы Тины дрогнули в намеке на улыбку.
— Мне правда удобнее на кухне, махра. Я пойду, с вашего позволения.
Поклонившись, девушка покинула столовую. Я же проводила ее задумчивым взглядом. Может, Тине некомфортно рядом с Кеорсеном? Или дело в чем-то другом?
— Не всем нужна свобода, мышка, — раздался вкрадчивый голос высшего. — Для тех, за кого с пеленок решали, что делать и когда, свобода — это отсутствие опоры. Привычное зачастую дороже туманных идеалов.
— Но ведь для Тины теперь все иначе.
— Лишь отчасти. Не дави на нее, если действительно желаешь помочь. Дай ей время самой привыкнуть к новой роли, и потом, если захочет, она сделает новый шаг.
Я улыбнулась, ободренная, но тут же сникла, стоило демону добавить:
— Только не удивляйся, если на новый шаг твоя… подопечная не решится. Даже чуть раздвинутые рамки могут казаться ей свободой. У каждого свое понимание этого слова. А теперь, — серебристые глаза прищурились, — вернемся к урокам этикета, которые так старательно тебе преподавала моя дорогая сестра. Ты не должна даже на секунду задумываться, какой столовый прибор взять.
Я нахмурилась и внимательно посмотрела на высшего.
— Ты что-то задумал?
— Не я. — На красивом лице появилась хитрая ухмылка. — Маорелий.
В груди потяжелело от недоброго предчувствия. Я не сводила с демона хмурого взгляда, ожидая продолжения. К счастью, оно не замедлило последовать.
— Если нам удастся пробудить твою демоническую половину, Маорелий признает тебя своей дочерью и введет в род. Ты понимаешь, что это значит, мышка?
— Что появится гораздо больше высших, желающих моей смерти? — мрачно уточнила я.
Кеорсен хмыкнул.
— Не без этого. Но главное — ты перестанешь считаться человеком. Тебя нельзя будет отправить ни в один из центров, нельзя будет подарить, продать, выкупить…
— Мне казалось, Маорелий предлагал мне провести жизнь в безопасности этого дома и защитного купола.
— Мы поговорили, и он передумал, — пожал плечами Артенсейр, а я вскочила со стула.
Даже прострелившая тело боль не смогла сдержать мой гнев.
— Это ты его заставил!
— Я не заставлял, — лукаво усмехнулся демон.
— Но идея-то твоя! — не сдавалась я.
— Даже если так, что с того? — Мне достался очень внимательный взгляд. — Разве ты решилась стать сильнее, чтобы просидеть всю жизнь в добровольном заточении? Брось, мышка, я не стану тратить свое время попусту. Если уж я пообещал помочь тебе отвоевать место под солнцем — будь уверена, я это сделаю. И ради Великого, сядь, — добавил он строже.
Я рухнула на стул, морщась от сводящих мышцы судорог. Проигнорировала неодобрительный прищур, схватилась за нож с вилкой и принялась за мясо, злобно кромсая его на куски. Причем резать сейчас хотелось гораздо больше, чем есть.
— Смею надеяться, что на месте этого куска ты представляешь не мое горло, — с холодной насмешкой заметил Кеорсен.
Я не ответила, только заработала ножом еще активнее.
ГЛАВА 37
После ужина мы переместились в гостиную. Мне отдали в распоряжение диван, на котором я, наплевав на возможное недовольство Кеорсена, устроилась полулежа. Демон же занял кресло. Тина расставила на невысоком столике пузатый чайник, фарфоровую пару, низкий граненый стакан и хрустальную бутылку с массивной пробкой. В ловушке стеклянных стенок плескался бурбон.
Дождавшись, когда мы останемся наедине, демон наполнил стакан на треть и наконец заговорил:
— Совсем скоро ты окажешься втянута в игры двенадцати родов, а это, поверь мне, далеко не те безобидные забавы, что были у нас с тобой. Ты должна понять, каких семей опасаться в первую очередь и чего от них ждать. К тому моменту, как ты будешь готова покинуть этот дом, тебе лучше обзавестись легкой манией преследования. Возможно, когда-нибудь именно она спасет тебе жизнь.
Я тяжело вздохнула. И без того нерадужные перспективы стали казаться совсем уж мрачными.
— Если все пойдет, как задумано, — продолжил меж тем Кеорсен, — ты станешь наследницей шестого рода.
— У Маорелия нет других детей? — удивилась я.
За столько-то лет наверняка должен был родиться если не десяток, то пяток демонят точно! Но тогда почему…
— У высших нечасто появляются дети. Кто-то считает, что таким образом Великий сдерживает нашу силу, не позволяя ей разрастись. Другие говорят, что сама магия, живущая в нас, накладывает подобное ограничение. Точного ответа до сих пор никто не знает. Теорий много, но все они сводятся к одному: наша природа не предусматривает частого деторождения. И нет ни одной семьи, в которой было бы больше трех детей. И то трое — редкость. За последние несколько поколений так повезло лишь двум родам, и один из них — Морграны.
Я кивнула, припоминая, что у Рейшара, кроме сестры Верины, есть еще младший брат Филесор. Именно в честь его помолвки, если память меня не подводит, Морграны и устраивали тот вечер, на котором мне довелось побывать.
— Роду Рингвардаадов не повезло, в его главной ветви наследника нет. Точнее, пока нет, — уточнил Кеорсен, не сводя с меня внимательного взгляда. — Думаю, потому-то на самом деле Маорелий тебя и спрятал.
— Только поэтому? — тихо спросила я.
Не хотелось верить, будто мне сохранили жизнь лишь из опасения, что другого потомка крови Рингвардаадов может не быть. Но, к сожалению, предположение Кеорсена звучит очень разумно. Очень по-демонски.
— Не знаю. — Высший скрестил руки на груди. — Захочешь, потом сама у него спросишь. А пока давай вернемся к главному: кого стоит опасаться в первую очередь, если Маорелий признает тебя своей наследницей.
Кеорсен говорил и говорил, то возвращаясь к географии земель, принадлежащих каждой семье, то снова переключаясь на особенности демонической иерархии. К моему удивлению, он уверял, что агрессии со стороны трех сильнейших родов ждать не стоит, ведь угрозы их положению я не представляю.
