Британский генерал Мод любезно воспользовался этим подарком союзника и, не дожидаясь подхода пехотных частей, обрушил свою кавалерию на бегущего Халил-бея. Измученный отступлением турецкий генерал предпочёл почетную капитуляцию смерти от пуль и жажды, позволив, таким образом, британцу приписать себе главную заслугу в разгроме шестой турецкой армии.
Успех в этот день праздновал и генерал Абациев, чьи войска заняли Харпур и всерьёз угрожали выходом во фланг армии Вазир-паши, а также Малатью, куда стекались уцелевшие силы Иззет-паши.
Турецкий фронт трещал по швам, и для наведения порядка Энвер-паша оставил Сивас на Вазир-пашу и спешно выехал на юг, чтобы лично возглавить вторую армию и попытаться спасти положение. Ситуация в Малатье была действительно критическая, армия напоминала скорее стадо баранов, чем воинское подразделение. Весь свой гнев первый маршал Турции обрушил на Иззет-пашу и его офицеров сразу же после прибытия его автомобильного каравана в Малатью утром 10 мая. Энвер-паша наотмашь ударил генерала по лицу и приказал охране немедленно повесить неудачника и его офицеров на городской площади. Этот приказ был немедленно исполнен, и вскоре бывший командующий второй армии уже висел на фонарном столбе, вселяя ужас в сердца турок перед страшным и ужасным Энвер-пашой.
Столь радикальные меры моментально сплотили турецкий гарнизон, и о прежней расхлябанности и разболтанности уже ничего не напоминало. Солдаты с почтением козыряли офицерам, а те в свою очередь вытягивали шею и печатали шаг, проходя мимо ставки первого маршала.
Русские, слава Аллаху, в это время не наступали, они усиленно подтягивали тылы и закреплялись на захваченной территории Османской империи. Чернозубов и Баратов, встретившиеся в Мардине, срочно формировали единый фронт против не сдавшихся остатков армии Халил-бея и готовились к возможному рейду по тылам сирийской армии Джемаль-паши. Для этой цели Баратов уже выделил специальный отряд под командованием полного Георгиевского кавалера вахмистра Буденного. Этот отчаянный рубака прекрасно проявил себя в прежних боях и теперь настойчиво уговаривал начальство разрешить ему этот дерзкий рейд.
Де Витт также не торопился с продвижением вперед, пересчитывая трофеи и отправляя в тыл колонны пленных, генерал усиленно снабжал оружием прибывавших к нему курдов и айсоров для осуществления диверсий в турецком тылу. Кроме них туда же были переброшены несколько отрядов армянских мстителей, желавших рассчитаться с турками за их геноцид против своего народа.
Именно один из них, под командованием Вазгена Карапетяна, 12 мая наткнулся на Энвер-пашу, покинувшего Малатью, чтобы осмотреть передовые позиции своих войск. Маршал до этого уже навел должный порядок в 3-й дивизии и собирался прибыть во 2-ю, как неожиданно с горных склонов по его автомобильному каравану ударил пулемет, и затрещали выстрелы диверсантов.
Грамотно расставленные стрелки подпустили турок поближе, а затем интенсивным огнём подожгли первую и последнюю машины турецкой колонны. Охрана маршала не поддалась панике и моментально залегла, стараясь прикрыть Энвер-пашу, находившегося во второй машине. Они умело связали противника перестрелкой, оттягивая время и надеясь на скорую помощь расположенных поблизости турецких частей.
Возможно, всё бы и обошлось, и стеснённые временем армянские боевики отошли бы, довольные тем уроном, что смогли нанести своим внезапным нападением. Было уничтожено две машины, возле которых вперемешку лежали трупы турецких солдат и офицеров, никак не меньше десяти человек. Но судьба сыграла злую шутку с первым маршалом. Он был опознан боевиками по маленькому штандарту, прикрепленному к борту автомобиля по приказу офицера его свиты.
Как вдохновителю и организатору геноцида армянского народа, Энвер-паше уже давно был вынесен смертный приговор, который должен был исполнить любой армянин, при первой же возможности. Едва маршал был опознан, как боевики с новой силой атаковали турецкий караван. Шесть человек с гранатами поползли по горному склону, чтобы отомстить организатору кровавому резни своего народа. Половина из них осталась лежать в густой зеленой траве, так и не исполнив своего заветного желания, но трое других всё же смогли приблизиться и забросали автомобиль Энвер-паши гранатами.
Охрана перебила смертников, но они успели выполнить свой долг. Первый маршал Турции получил три осколочных ранения в живот и через два часа скончался от внутреннего кровотечения. Оставшиеся боевики расстреляли все свои патроны и вынуждены были отойти в горы под натиском подоспевших к месту сражения турецких солдат.
Весть о смерти Энвер-паши так потрясла Турцию, что на этом фоне прорыв британцами турецких позиций под Бейрой остался почти незамеченными. Свой успех коварные сыны Альбиона, как всегда, организовали чужими руками, не забыв при этом приписать победу себе.
Турки имели прекрасные позиции, хорошо защищённые пулеметным и орудийным огнем. Грамотно расположенные огневые точки сводили на нет все попытки британцев прорвать оборону Омер-паши. Пули и снаряды планомерно выкашивали ряды атакующих новозеландцев и австралийцев, ведомых в атаку британскими офицерами. Неся большие потери, пехотинцы всякий раз откатывались назад, почти достигнув рубежей турецкой обороны.
Наконец ставка была сделана на канадских кавалеристов, которые стремительными рывками, не считаясь с потерями, преодолели нейтральную полосу и прорвались в расположение турецкой обороны. Завязав отчаянную рубку в траншеях и на позициях полевой артиллерии, канадцы дали возможность британской пехоте преодолеть смертоносные метры переднего края и почти без потерь захватить первую линию турецких траншей. Судьба фронта была решена. Турки в панике отступили к Хайфе, где располагались основные силы Джемаль-паши.
Столь стремительные события на турецком Восточном фронте, однако, как ни странно, не привели к капитуляции турецкой армии. Наоборот, смерть Энвер-паши породила в сердцах турецких солдат и офицеров всплеск слепой ярости и отчаяния.
Самоотверженно и ожесточенно сражались полки Казим-бека в устье Ешиль-Ирмак, когда русский десант, занявший Самсун, попытался в очередной раз соединиться с частями генерала Бунцевича. Несмотря на явную угрозу удара с тыла, турки непрерывно, упорно атаковали позиции русских, словно стремились исполнить последнюю волю покойного маршала и сбросить русских в море. Во многих местах вспыхивали отчаянные рукопашные схватки, в которых ожесточение переходило все человеческие рамки поведения. Противники дрались штыками, прикладами и даже камнями, а в некоторых случаях даже пытались душить друг друга голыми руками.
В самый решающий момент на помощь пехотинцам подошли линейные крейсера, которые, приблизившись к берегу, постоянно рискуя сесть на мель или пропороть дно об острые подводные камни, открыли огонь из своих могучих калибров по темной массе турецких солдат.
Опасаясь попасть по своим десантникам, моряки в основном вели огонь по тылам атакующих турок, но всё же каждый залп находил свои жертвы. Проведя под огнем крейсеров двадцать минут, солдаты Казим-бека отступили только потому, что шальной осколок разорвавшегося снаряда буквально снёс голову их командиру.
