Глава VI. Хижина на острове Сан-Николо
Около семи часов вечера все было готово к отъезду. Синьор Полани покинул дом в своей гондоле один, но по дороге, в условленном месте, к нему пересел Фрэнсис и еще четыре человека. За два часа до своего отъезда синьор Полани послал извещение капитану одного из торговых кораблей, стоявших в гавани, чтобы тот с десятью своими матросами тотчас же садился в большую лодку и направлялся к острову, но, не доезжая полумили до него, должен был бросить якорь. По прибытии туда матросам было велено скрыться на дне лодки, сам же капитан, следуя приказанию Полани, стал зорко наблюдать за тем, не будет ли какое судно подплывать к острову или отплывать от него. Скоро после этого проехала мимо гондола Полани, и тогда капитан тотчас велел поднять якорь, люди взялись за весла, и капитанская лодка поплыла вслед за Полани, держась от него на некотором расстоянии. В скором времени гондола причалила к берегу острова, а за нею прибыла и лодка с капитаном. Выйдя на берег, Фрэнсис пошел по направлению к хижине в сопровождении Полани и четырех людей.
– Теперь мы можем действовать смелее, – сказал Фрэнсис, – расстояние до хижины так невелико, что похитители не успеют увести ваших дочерей, прежде чем мы доберемся до них.
– Чем скорее мы дойдем до хижины, тем лучше, – отвечал Полани. – Эта неизвестность просто терзает меня.
Они бросились вперед.
– Вот этот дом, синьор, – вскричал Фрэнсис, – теперь мы все узнаем!
Они быстро спустились к откосу и окружили хижину.
– Отоприте! – крикнул Полани, стуча рукояткой меча в дверь. Ответа не было.
– Ломайте дверь! – приказал он, и двое матросов своими топорами начали рубить дверь. После нескольких ударов дверь внезапно открылась, и на пороге явились два человека в простых одеждах.
– Зачем вы нападаете на дом честных рыбаков? – спросили они.
– Вяжите их крепче, – крикнул в ответ Полани, врываясь в хижину вместе с Фрэнсисом. Проникнув в хижину, он остановился с криком разочарования – хижина была пуста!
– Если их здесь нет, то они должны быть где-нибудь близко, – сказал Фрэнсис. – Не будем унывать! Обыскав все, мы, может быть, найдем хоть какие-нибудь следы.
Внутренность хижины ничем не отличалась от обыкновенных рыбацких хижин. Посредине стоял большой стол, а у стен было несколько скамеек. По углам были расставлены весла, около них лежали рыбачьи сети.
Вдруг Фрэнсис вскричал:
– Смотрите, здесь дверь!
– Вижу, но эта дверь никуда не ведет, – отвечал Полани, – это ведь наружная стена, и она засыпана песком чуть ли не до крыши.
– Это так, а все-таки там, может быть, найдется какой-нибудь подвал; надо проверить хорошенько.
Фрэнсис сильно толкнул дверь, но она нисколько не подалась, тогда англичанин позвал двух матросов с топорами.
– Ломайте! – приказал он.
После нескольких сильных ударов топора дверь наконец слетела с петель. Полани с мечом в руке, а за ним и Фрэнсис ворвались внутрь.
Оба невольно вскрикнули от неожиданности. Они очутились в помещении, пристроенном с задней стороны хижины. Комната была богато убрана, стены ее покрывали восточные материи. С потолка спускалась зажженная лампа. В углу комнаты стояли, как бы в нерешительном выжидании и держа наготове обнаженные шпаги, двое мужчин; они, очевидно, пытались заслонить собою двух женщин, которые, как только дверь распахнулась, бросились вперед.
– Мария! Джулия! – вскричал Полани и заключил в объятия своих дочерей.
В это время Фрэнсис с матросами приблизился к двум незнакомцам и сказал:
– Бросьте ваше оружие и сдавайтесь! Сопротивляться бесполезно: там у нас еще двенадцать вооруженных людей.
Незнакомцы опустили свое оружие и покорно дали связать себя.
Несколько минут длилось молчание. Молодые девушки рыдали от счастья, а сам Полани был так растроган, что с трудом говорил. Наконец он обратился к дочерям и сказал:
– Милые мои, не меня должны вы благодарить за ваше спасение, а вашего друга Фрэнсиса, который вторично уже выручает вас из беды. Обнимите его, мои дорогие, как родного брата, так как он сделал для вас больше, чем сделал бы брат. А теперь расскажите мне все, что произошло с того времени, как я видел вас в последний раз.
– Ты уже знаешь, отец, – сказала Мария, – что нам прислали известие о том, что с тобою приключилось несчастье и что ты требуешь нас к себе.
– Да, мои дорогие, я об этом узнал очень скоро после вашего отъезда из дома Пизани. В пять часов я поехал за вами и узнал, что вы почему-то уже уехали оттуда.
– Ну, вот, как только мы сели в каюту гондолы, – продолжала старшая дочь, – синьора Кастальди сначала закрыла двери, а потом и ставни у окон. Мы невольно вскрикнули, когда очутились вдруг в темноте, но она строго велела нам замолчать. Мы страшно перепугались, тем более что она никогда раньше не говорила с нами таким тоном; мы хотели открыть ставни или дверь, но они оказались наглухо запертыми. Тогда мы принялись громко кричать, но наших голосов, должно быть, никто не слыхал. В каюте наконец сделалось так душно, что я упала в обморок. Когда же я очнулась, то одно окно было уже открыто; мы в это время находились, вероятно, уже за каналами, так как я ничего не видела, кроме неба. Как только я очнулась, окно закрыли. Гондола долго плыла, и когда она наконец остановилась, синьора Кастальди объявила нам, что она должна завязать нам глаза. Мы воспротивились этому, но она пригрозила, что это все равно сделают насильно. Мы поневоле согласились, и она обернула нам головы большими платками. Потом нас повели на берег, и когда, пройдя некоторое расстояние, мы наконец остановились, то с нас сняли платки, и вот мы очутились здесь, где с тех пор все время находимся.
– Надеюсь, что с вами обращались хорошо, мои дети? – спросил с беспокойством Полани.
– О, да, отец! До сих пор, кроме Кастальди, сюда никто не входил. Дверь постоянно была приотворена, так как окон, как ты видишь, здесь нет. Кастальди уходила иногда и приносила нам еду. Мы видели в той комнате каких-то мужчин, но они разговаривали друг с другом всегда шепотом. Ты можешь представить себе, как мы упрекали Кастальди за ее коварство. Она говорила, что нас никогда не разыщут и что я должна примириться с мыслью сделаться женой Руджиеро Мочениго. Если же я не соглашусь добровольно на это, то они найдут способ принудить меня стать его женой. Я объявила, что готова скорее умереть, но она в ответ только громко хохотала, говоря, что вот сейчас явится священник и, буду ли я согласна или нет, он все-таки нас обвенчает. Но под конец она, кажется, как будто чего-то стала опасаться и раза два отлучалась из дома. Но скажи нам, отец, где мы находимся?
– Вы на острове Сан-Николо.
– На острове! – воскликнула с удивлением Мария. – А как же вы напали на наш след?
– Это я расскажу вам потом, когда мы будем возвращаться домой, Мария.
