На другой день приступили к погрузке закупленного зерна, и дня через четыре корабль был наполнен доверху, Фрэнсис отправился в последний раз на берег, чтобы покончить расчеты, и в то время, как он производил уже последнюю расплату, в контору быстро вбежал Маттео.
– Четыре генуэзских галеры входят в залив, – объявил он.
Фрэнсис тотчас же выбежал из конторы, желая лично убедиться в справедливости сообщения Маттео.
– Теперь нам не избежать встречи с ними, – сказал он. – Не будь наш корабль так нагружен, нам, может быть, удалось бы ускользнуть от них, а при теперешних условиях и думать нечего об этом.
– Что же мы будем делать, Фрэнсис?
– Ты лучше оставайся здесь, Маттео. Я же отправлюсь на корабль и отошлю большую часть людей на берег. Если даже генуэзцы завладеют нашим кораблем, то не захватят, по крайней мере, в плен наших людей.
– Лучше, если бы ты тоже вернулся на берег, Фрэнсис, а корабль поручил бы капитану. Все равно ты ничем не поможешь, если останешься на корабле, а рисковать собой было бы вовсе неблагоразумно.
– Ну, увидим там, что будет, – отвечал Фрэнсис, – но ты-то, во всяком случае, останься здесь.
Вскочив в лодку, он приблизился к «Лидо», стоявшему на расстоянии около ста саженей от берега, и еще на ходу отдал команде приказание спустить шлюпки на воду.
– Капитан, – сказал Фрэнсис, взойдя на палубу, – я не знаю, угрожает ли нам опасность быть захваченными генуэзцами или нет, но, во всяком случае, нам не следует рисковать жизнью людей, и поэтому отправьте команду, кроме трех или четырех человек, на берег. Если генуэзцы явятся сюда, то мы покажем им наши бумаги, из которых они увидят, что мы мирные торговцы, приехавшие за покупкой зерна.
– Надеюсь, однако, синьор Фрэнсис, что вы ни в каком случае не останетесь на корабле? Наш патрон будет чрезвычайно огорчен, если вас захватят в плен. Поэтому я, как капитан корабля, настаиваю на том, чтобы вы удалились на берег, в противном же случае я отправлю вас силой.
– Прибегать к силе вам не придется, капитан, – сказал, улыбаясь, Фрэнсис, – так как я добровольно исполню ваше желание.
Минут пять спустя команда, кроме четырех человек, оставленных капитаном, уже сидела в шлюпке, направляясь к берегу, где их поджидал Маттео.
– Ну, прекрасно ты сделал, что вернулся, Фрэнсис. Как же ты думаешь поступить дальше?
– Мы сейчас же со всей командой уйдем отсюда и направимся все в глубь страны; там по крайней мере мы будем в большей безопасности.
Около пятидесяти человек команды прошли во главе с Фрэнсисом через город и направились в глубь страны.
Едва только генуэзские галеры успели пристать к гавани, как тотчас же их матросы спустили на воду шлюпку и направились к «Лидо», на мачте которого развевался венецианский флаг. Офицер, сопровождаемый шестью матросами, взошел на палубу.
– Вы капитан этого корабля? – обратился он к шедшему ему навстречу капитану «Лидо».
– Да, – отвечал капитан.
– Какой это корабль?
– Корабль называется «Лидо», он принадлежит синьору Полани, венецианскому купцу, и нагружен хлебным зерном…
– Заявляю вам, что вы – наш пленник и корабль ваш – наша законная добыча.
– Но Венецианская республика находится в мирных отношениях с соседними республиками, – отвечал капитан. – Я протестую против подобного хищнического захвата моего корабля.
– Мы получили известие, что несколько наших кораблей захвачены венецианцами, – заявил офицер, – и потому мы в отплату берем в плен ваш корабль. Где ваша команда?
– У меня всего четверо из команды на корабле, – отвечал капитан. – Мы уже окончили погрузку нашего корабля и собирались завтра отплыть, поэтому остальная команда отпущена на берег, и, я думаю, они еще не скоро вернутся сюда.
По приказанию офицера один из его матросов спустил венецианский флаг и на место его водрузил генуэзский. Затем, оставив четырех человек своей команды на корабле «Лидо», офицер направился на берег за инструкциями к своему командиру и в скором времени возвратился уже в большой лодке, наполненной матросами.
– Вы можете с вашей командой отправляться на берег, – сказал он капитану, – но прошу поторопиться, иначе вам придется перебираться на берег вплавь.
Капитан кликнул проезжавшую рыбачью лодку и со своими матросами направился в ней к берегу очень довольный тем, что ему удалось избавиться от генуэзской тюрьмы.
Фрэнсис в это время со своими людьми шел вдоль берега и наконец сделал привал в роще, откуда они могли наблюдать за тем, что происходило на галерах в порту. Матросы развели огонь, и в то время, когда они готовились приступить к еде, их нагнал капитан с четырьмя матросами.
– Я протестовал против захвата корабля, – сказал капитан, усаживаясь рядом с Фрэнсисом, – и, само собою разумеется, Полани, если пожелает, может жаловаться в Совет, но, я думаю, мало надежды на то, чтобы ему удалось когда-нибудь получить обратно «Лидо» или вернуть хотя бы стоимость его груза.
– Я не могу даже представить себе, как я вернусь домой и объявлю, что мы лишились нашего корабля, – сказал Фрэнсис. – Это просто обидно.
– Это верно. Синьор Полани, хотя человек справедливый, но он, понятное дело, не захочет принимать к себе на службу людей, с которыми часто приключаются несчастья, а со мною как раз случилось несчастье уже в последнее мое плавание на его судне.
– А как вы полагаете, капитан, есть ли надежда спасти наш корабль или нет?
– Ни малейшей; допустим, что мы пробрались бы на «Лидо», осилили бы находящихся на нем генуэзцев и затем вывели бы корабль незаметно из гавани, то и в таком случае нам все-таки не удалось бы ускользнуть от их преследования.
– Да, это совершенно верно, – согласился Фрэнсис. – А все-таки я не могу примириться с мыслью о потере «Лидо».
Подкрепившись едой, Фрэнсис предложил Маттео предпринять прогулку по скалам; по обыкновению к ним присоединился и Джузеппе. Они шли до тех пор, пока не обогнули бухту. Перед ними тянулся крутой и извилистый берег. В одной из бухт, у самого берега, поднимался ряд скал.
– Мне хотелось бы осмотреть эти скалы; проберемся к ним, – предложил Фрэнсис.
– Вот удивительный человек! – сказал Маттео. – Какое тебе дело до этих скал? Охота лезть Бог знает куда.
– Вот мы наконец добрались до них, – сказал Фрэнсис, не обращая внимания на воркотню своего друга, и внимательно стал осматриваться по сторонам.
Перед ними была небольшая бухта, перерезанная почти от одного берега до другого рядом довольно высоких скал.
– Как высоко выступают эти скалы из воды, Джузеппе, как ты думаешь?
– Это трудно сказать отсюда, синьор, глядя сверху вниз, но я полагаю, что они будут на десять или двенадцать футов выше воды.
