– Действительно, в то время, когда я это вам говорил, – возразил Полани, – я держался этого мнения, но при теперешних обстоятельствах, когда в нашей торговле царит такой застой, я советовал бы вам не терять даром времени и послужить на пользу республики.
– В таком случае, с вашего разрешения, синьор, я приму это предложение, – отвечал Фрэнсис. – Разумеется, я предпочел бы поступить на службу в качестве офицера, но в крайнем случае готов послужить и просто добровольцем.
– Об этом вам нечего беспокоиться, Фрэнсис, – с моей рекомендацией и при той известности, которой вы уже пользуетесь в Венеции, вы можете быть уверены, что получите назначение.
Действительно, через день после этого разговора Полани показал Фрэнсису данный Сенатом приказ о назначении его помощником командира на судно «Плутон». Тут же он сообщил ему, что Маттео тоже поедет на одном корабле с ним. Это известие чрезвычайно обрадовало Фрэнсиса; но вместе с тем он вспомнил о своем преданном Джузеппе, своем неизменном спутнике, и пожалел о его отсутствии.
– Я уже разослал приказание своим агентам в Тунисе, – сказал ему в ответ на это Полани, – чтобы они, не жалея расходов, употребили все меры для отыскания следов проданных в рабство людей, находившихся на службе на «Наксосе». Найти Джузеппе нелегко, так как одновременно с взятыми в плен с «Наксоса» было продано много других пленных, купцы же нисколько не заботятся о сохранении за новоприобретенными рабами их имен. Я уполномочил моих агентов скупать всех бывших служащих на «Наксосе», и таким образом мы, вероятно, нападем на след Джузеппе. Очень возможно, что вы по возвращении в Венецию найдете его там.
Маттео был чрезвычайно доволен тем, что он едет под начальством Фрэнсиса.
– Я, разумеется, предпочел бы ехать с тобой в качестве такого же волонтера, как и ты, – возразил на это Фрэнсис. – Мне просто даже смешно, что меня назначают помощником командира, тогда как ты, мой товарищ, не имеешь никакого назначения.
– Это меня нисколько не огорчает и не удивляет, – отвечал Маттео, – ведь у меня нет никакого опыта в морской службе, а ты в течение последних двух лет прошел через разные испытания и каждый раз благополучно выпутывался из них благодаря твоей находчивости и энергии.
Глава XV. Сражение у Полы
Эскадра, состоявшая из четырех галер, отплыла к острову Кипр, где соединилась с флотом Пизани. Венецианец чрезвычайно радушно встретил Фрэнсиса и в присутствии своих офицеров высказал свою радость по поводу того, что республика наконец награждает людей достойных, а не покровительствует, как прежде, только людям, имеющим большие связи или влиятельных родных.
Около двух месяцев флот Пизани крейсировал у берегов Греции, Истрии и Далмации в надежде встретить генуэзские корабли. В ноябре, когда они находились у берегов Истрии, наступила необычайно суровая зима, и начались сильные морозы; тогда Пизани обратился к своему правительству с просьбой о разрешении возвратиться его флоту для зимовки в Венецию. Ему, однако, отказали в этой просьбе из опасения, что генуэзцы, узнав о возвращении венецианского флота, воспользуются этим и завладеют одним из островов, принадлежащих Венеции, и сверх того будут подстрекать жителей Истрии и Далмации, всегда склонных к возмущению, к восстанию против Венеции. Холода в эту зиму стояли необычайные, так что с наступлением весны 1379 года из девятнадцати галер Пизани только шесть в полном составе команды оказались пригодными к плаванию; остальные все сильно пострадали от свирепствовавших зимой бурь; много матросов умерло, а еще большее число их было отправлено по болезни домой. С наступлением более теплого времени к Пизани подошло из Венеции подкрепление из двенадцати судов, большинство которых было снаряжено на средства личных друзей Пизани, а два судна – на средства синьора Полани. С приходом этого подкрепления Пизани опять пустился в море на поиски генуэзского генерала Дориа и его флота.
Три месяца Пизани тщетно разыскивал генуэзский флот. Он проплыл мимо берегов Апулии и уже подходил к гавани Пола, сопровождаемый большим числом купеческих кораблей, нагруженных зерном, когда наконец показался уходивший из этой гавани генуэзский флот, состоявший из двадцати пяти судов. Но как раз Пизани меньше всего стремился вступать в бой. Часть его эскадры под командой Зено находилась в отсутствии, так что Пизани, несмотря на полученное им подкрепление, имел в своем распоряжении только двадцать одно судно. Но адмирал, однако, был не властен поступать так, как ему подсказывали его личные соображения. У венецианцев в те времена существовал вредный по своим последствиям обычай, принятый позднее и Францией, назначать при каждом начальнике военных сил, как морских, так и сухопутных, особых гражданских уполномоченных, проведиторов, как их называли тогда в Венеции, которым давалась власть контролировать распоряжения командиров. Таким образом, когда Пизани созвал военный совет, на котором объяснил, по каким именно причинам он желал бы до возвращения Зено держаться оборонительной тактики, выступили проведиторы, которые не только единогласно высказались за безотлагательное нападение на неприятеля, но даже с некоторым презрением стали подсмеиваться над осторожностью Пизани, намекая при этом на его трусость. Пизани в порыве негодования уже обнажил свою саблю, готовый броситься на проведиторов, но, по счастью, его удержали.
Совет тем не менее все-таки решил вступить в бой, и Пизани, повинуясь долгу службы, вынужден был привести в исполнение это решение. Поднявшись на палубу своей галеры, он обратился к командам окружавших его судов и громким голосом стал говорить:
– Не забывайте, друзья, что враг, с которым вам предстоит сразиться, уже однажды был вами со славой побежден. Пусть не страшит вас слава Лукиано Дориа; судьбу сражения решат не слава командиров, а сердца и руки венецианцев. Все, кто чтит Святого Марка – за мной!
В ответ на эти слова раздались громкие возгласы команды и, как только капитаны вернулись на свои корабли, весь флот двинулся навстречу неприятелю. Сражение было отчаянное, каждая галера, наметив себе одну из вражеских галер, яростно атаковала. Капитан «Плутона» погиб еще, в самом начале сражения, и Фрэнсис заступил на его место. Его галера сцепилась с одним из самых больших генуэзских судов.
Команда этого судна была значительно сильнее по своей численности, так что, как Фрэнсис и Маттео ни старались словом и примером ободрять своих людей, им все-таки не удавалось осилить неприятельские ряды.
Вдруг генуэзцы быстро сняли абордажные крюки, которыми они цеплялись за «Плутона», поставили паруса и стали удаляться от галеры. Фрэнсис удивленно осмотрелся, желая узнать причину такого внезапного маневра, и только теперь заметил, что все генуэзские суда обратились в бегство. Преследовавшие их корабли венецианцев находились на небольшом расстоянии.
Быстро подняв паруса, «Плутон» поспешил присоединиться к своим галерам. Но оказалось, что это бегство было только уловкой со стороны генуэзцев, хотевших этим маневром ввести в заблуждение венецианцев.
Проплыв не более двух миль, генуэзцы круто повернули свои галеры и яростно напали на суда, которые двигались без всякого порядка.
