– Мне бы… поговорить с ним.
– Пошла отсюда, дура! «Поговорить»… С властелином? Ха!
Женщина отошла.
Несколько часов они с сыном провели на базаре – мальчик смертельно устал и потерял интерес даже к блестящим ножикам на прилавках, даже к кольчугам стражников, даже к сладким шарикам на деревянных кольцах. Женщина часто приценивалась, но ничего не покупала: в селении, откуда она пришла, деньги были не в ходу.
Потом загудела толпа. Послушались крики; дорогу, ведшую через рынок к замку, расчищали стражники с кнутами. Волоча ребенка за собой, женщина ринулась в давку. Ценой отчаянных усилий ей удалось протиснуться почти к самому ограждению: от стражников пахло железом, потом и дымом.
Она увидела сперва получеловека, наполовину зверя, четвероногого, выше пояса одетого в черную куртку с золотым шитьем. Она знала, кто такие зверуины, и сердце ее остановилось; этот зверуин был очень важный, с красиво подстриженной бородкой и усами, с пышными, небрежно приглаженными светлыми волосами. Засмотревшись, она не сразу догадалась поднять взгляд: на спине зверуина, в седле со стременами, сидел властелин.
Безбородый и безусый. С очень бледным, вытянутым лицом и выдающимися надбровными дугами, с высокими скулами и острым подбородком, с черными прямыми волосами до плеч, с глубоко посаженными, очень темными глазами. Она вспомнила забытое слово: «гекса».
Он проехал почти рядом. Она хотела рвануться к нему и выскочить на дорогу, но не решилась; мальчик вскрикнул – в толпе на него наступили.
Властелин проехал, и толпа разошлась по своим делам. Женщина постояла, глядя в пыль, потом подхватила на руки хнычущего ребенка и вернулась на постоялый двор.
* * *
– Наш-то, слышали, опять на войну собирается.
– А чего же… Коли силен, почему не повоевать?
– Слышали, в Фер новый флот собирают.
– Слышали. Я сам только из Фер.
– И что там?
– А что там! Налоги опять возвращают помалу. Взялся-таки за наши глотки.
– А вы уже привыкли, без налогов… жируете.
– Что ни говори, а это властелин умно сделал. Вот как бароны друг друга погрызли, разруха была, все мы у Шуу в заднице сидели. Купцы боялись, корабли многие пожгли, рабы, опять же, взбунтовались… Какая торговля, когда по всему городу виселицы… Хват, помню, на главном пирсе с полгода висел…
– Да уж. Помню, не верили, что можно совсем без налогов. А как поверили… ну, тут началось! Какой же дурак не захочет без пошлины продать, без пошлины купить?!
Купцы ели, пили и разминали языки после долгого трудного дня. На постоялом дворе «Под замком» не было свободных мест. Женщина с мальчиком ютились в каморке под самой крышей и в харчевне брали только воду – мясо и лепешки у них были припасены из дому.
Мальчик уснул за столом. Женщина напряженно прислушивалась к чужим грубым голосам; у окна играли в плашки. Рыжий, щекастый ремесленник выигрывал чаще других – обеденный зал то и дело оглашался его раскатистым смехом. Женщина уже знала, что он работает и живет в замке, а в харчевню приходит выпить и «постучать».
– Отвела бы ты дите наверх, – мимоходом сказала служанка. – Ишь, уходился.
– Пусть привыкает, – погонщик, отдуваясь, поставил на стол кружку. – В ремесло хочешь отдать его, баба?
– В ремесло, – отозвалась она еле слышно.
Игроки стали расходиться – здесь не принято было сидеть допоздна. Поднялся рыжий смешливый ремесленник, чуть пьяный, довольный выигрышем. Женщина догнала его уже в дверях.
– Ты чего, – пробормотал он, выслушав ее. – С какой это стати? Мне знаешь, что будет?
– Ничего не будет, – она умоляюще стиснула пальцы. – Никто не узнает… Мне бы только внутрь пройти, а там я сама…
– Да там стража на каждом углу.
– Ничего… Ну, вытолкают меня, ну и пусть… Чего с меня взять, я баба, он маленький… А шкуру я тебе цельную дам. Можно и куртку пошить, и штаны из одного куска. У нас печорки племенные, таких не на мясо, а на шкуру выращивают.
– Покажи, – недоверчиво предложил любитель посмеяться.
Женщина благодарно кивнула и кинулась наверх – к своим узлам.
* * *
Ремесленник получил дорогой подарок почти за ничего; проходя утром мимо стражника у входа в замок, он кивнул на женщину и мальчика:
– Это со мной. В подмогу.
И чуть позже снизошел до объяснения:
– Они внимательно смотрят, когда мешок несешь или там ящик. А когда сам по себе идешь – могут так пропустить.
За стеной было людно и шумно, как на базаре. Женщина растерялась; ремесленник молча указал ей маленькую дверь в стене. Сжимая руку мальчика, женщина вошла с яркого солнца – в тень.
На них никто не обращал внимания. В широких полутемных коридорах кипела обычная городская жизнь – висело мокрое белье, топились печи, сушились глиняные горшки на ножках перевернутых скамеек. Откуда-то пахло свежим хлебом. Втянув голову в плечи, ежеминутно ожидая грубого оклика, женщина упрямо пробиралась все выше, все глубже в замок; коридоры становились светлее и уже. В толчее кто-то распоряжался вздорным скрипучим голосом, кто-то немедленно требовал интенданта – в пекарню. Где-то звенели молоты – шла работа в огромной кузнице.
Стали попадаться стражники на площадках лестниц, в нишах стен. Женщина шла теперь уверенно, будто по срочному делу, и никто ее не окликнул.
Иногда она узнавала дорогу. Иногда не узнавала. Замок был тот же – но совершенно другой, прежде здесь не было деревянных пристроек, балок, перегородок, совсем по-другому лепились друг к другу коридоры. Она совсем приуныла и растерялась, потому что ее план весь был построен на том, что уж она-то этот замок знает.
К ее превеликому счастью, полная перестройка затронула только нижние ярусы. Чем выше она поднималась – тем легче становилось ориентироваться. Здесь сменились решетки на окнах, кое-где были надстроены балконы, но план коридоров не изменился, и женщина шла, высоко подняв голову.
Везенье закончилось, когда вместо неприметной железной дверки перед ней возникла высокая дверь с двумя деревянными створками. По бокам стояли стражники, не рассеянно-скучающие, как внизу, а настороженные и злые.
– Куда?
Женщина попятилась.
– Иди отсюда. Быстро-быстро.
Они отдышались двумя ярусами ниже. Здесь, на галерее, трепетали цветные флаги, свешиваясь вниз со стены. Если привстать на цыпочки, можно было разглядеть двор замка за стеной. Мальчик, забыв о пережитом страхе, с интересом заглянул в бойницу.
– Ого… Ракушник… А на спине у него…
Женщина грызла пальцы. Ее фантазия исчерпалась; в ее мыслях, в мечтах, в видениях, которые она много раз проживала перед сном, замок был прежним, и властелин появлялся сам – выходил из двери. Спускался сверху по лестнице. Наяву все случилось не так; она придумала, как войти в замок, но понятия не имела, что делать потом.
