Лукс вышел с той стороны. Развияр увидел, как он поднимается, по-прежнему не оборачиваясь, по открытому склону, и хвост его сшибает метелочки травы.
– Что с ним? – тихо спросила Яска Развияра.
– А что?
– Он… будто у него что-то болит.
– Ты чувствуешь? По запаху?
– Нет, – ответила она, сдвинув брови. – Я просто вижу.
– Не очень легкая дорога, – Развияр, сжав зубы, шагнул в провонявшее сыростью дупло. – Но мы уже близко.
Он ждал момента, когда окружавший их лес сольется с лесом из снов и воспоминаний. Воспоминания – первое в жизни, что дал Развияру Медный король, и, может быть, самое ценное. Люди, которых он помнит, не могли исчезнуть совсем. Деревья и камни не могли пропасть. Даже книги, которые он записывал по памяти, делались реальностью – с переплетом, закладками, жесткими шелестящими страницами. А ведь его воспоминания не были книгой, это была жизнь с яркими цветами, с травой под подошвами ног, с прожилками дерева под кончиками пальцев, и он не верил, что эта жизнь могла исчезнуть безвозвратно.
Что-то осталось, говорил он себе. Еще немного – и я узнаю места.
Яска шла, раздувая ноздри.
– Что там впереди? Ты чувствуешь?
– Н-не знаю, – она делалась все менее и менее уверенной. – Там что-то есть.
– Люди?
– Не знаю. Н-не думаю. Понимаешь, меня ведь никто не учил…
– Ты опять за свое?
Они вышли на открытое место, и Развияр попробовал свой новый меч. На ходу рассек лиану, свисавшую с ветки, ловко сбрил со старого ствола кору и мох. Вообразил врагов, окружающих родной дом, и убил их много раз подряд.
– Ты боец, – сказала Яска, наблюдавшая за ним с радостным страхом.
Развияр хмыкнул. Ему были приятны ее слова, а особенно выражение лица. Никогда прежде на него так не смотрели.
Лукс по-прежнему шел впереди, не оборачиваясь. Мельком глянув ему в затылок, Развияр притянул девушку к себе и поцеловал. Она обмерла; Развияр резко отстранился и чуть подтолкнул ее – вперед, и она пошла, то и дело оглядываясь через плечо.
– Развияр…
– Да?
– Кто ты? Ты мне расскажешь, кто ты?
– Расскажу.
– Послушай, я тебя боялась… зря.
– Не зря, – он засмеялся.
– Если на нас нападут, ты их убьешь? Один – всех?
– Кто на нас нападет? – насторожился Развияр. – Ты что-то чувствуешь в лесу?
Она осторожно понюхала воздух:
– Мне кажется, поблизости никого нет. Только мелкие твари, птицы там, змеи…
– А сверху?
– Пусто, – ее голос сделался увереннее. – Они нас потеряли. Никогда не найдут.
– Тогда сделаем привал, – Развияр схватил ее за рваный капюшон и притянул к себе.
– Сейчас?
– Да, – Развияр счастливо рассмеялся. – Лукс! Привал! Время охоты!
Зверуин замер. Потом, все так же не поворачивая головы, скользнул в сторону и скрылся за стеной переплетенных лиан.
* * *
– Развияр?
Была ночь. Они лежали в темноте, и совсем рядом, под низкими ветками кустарника, горели россыпью светлячки. Лес был полон укромных уголков, альковов, беседок, закоулков; лес уважал чужие тайны. Он ценил право на частную жизнь.
– Да?
– Как там мои? Сестра? Брат? Что они делают?
– Не знаю, – ответил Развияр, и в его словах не было лжи.
Яска вздохнула.
– Эти люди с повозкой, которые бежали… Которые умерли много лет назад. Они бежали из Черной Бучи.
– Я догадался.
– Там случилось что-то плохое.
– Еще бы.
– Ты не боишься туда идти?
– Чего мне бояться?
– Призраков. Горелых пней. Гекса.
– Я сам гекса.
– Ты – нет, – в ее голосе проявился страх.
– Я не боюсь призраков. Мне плевать на горелые пни. Не бойся.
– Развияр…
– Да?
– Лукс очень… не понимаю. Может, он ревнует? Эти зверуины, они… люди? У них чувства как у людей?
– Да, – медленно сказал Развияр. – И чувства, и все остальное. Их рождают обычные женщины.
Яска удивленно помолчала.
– Он твой… друг?
– Он мой брат, – Развияр смотрел, как светлячок над головой меняет цвет с бирюзового на изумрудный.
– Развияр…
– Да?
– Мне просто нравится твое имя. Я могу его повторять и повторять. Я могу его петь. Я… если бы все повторилось сначала, я бы сделала, как сделала. Я побежала бы за тобой босиком. Поплыла бы… Я люблю тебя. Даже когда… мне больно.
У нее была очень тонкая кожа. Любое грубое прикосновение оставляло синяк. Развияр потянулся к ее губам:
– Так больно?
Она напряглась под ним и задрожала.
– А так?
Мерцали светлячки, их холодные оттенки делались теплыми и наоборот. Яска глубоко дышала, улыбалась, размазывала слезы.
– Давай спать… Спите, ваше могущество. Спи, моя девочка.
И они уснули, обнявшись.
* * *
На другой день шли медленно, хотя путь сделался много легче. Подлесок становился все реже, открывалось пространство между стволами. Путники шли вдоль нескончаемой колоннады, через огромный сумрачный зал с высоченными сводами.
Развияр шагал, не глядя под ноги, иногда спотыкаясь. Картинки из его прошлого, яркие и выпуклые, были реальнее этого леса. Лес казался призрачным, особенно утром, когда туман поднимался в рост человека, и Яска тонула в нем и шла, ухватившись за руку Развияра.
Туман разошелся. Там, наверху, вышло солнце. Яска, будто не заметив этого, не выпустила локоть Развияра. Ему приходилось тащить ее вперед: так часто она останавливалась и даже пятилась.
– Впереди что-то есть. Плохо… пахнет.
Они нашли перевернутую телегу. Кучу тряпья. Несколько стрел с темными зазубренными наконечниками.
– Гекса, – сказал Развияр.
Чуть позже они наткнулись на старую могилу. Холм провалился, зарос травой, из земли торчало ржавое острие косы.
– Там, впереди, есть живые?
– Смотря кто, – туманно ответила Яска. – Не знаю.
Стали попадаться горелые участки. Молодая зелень затянула пожарище, но не полностью. Путники встретили горелый пень, вывороченный из земли, опирающийся на корни, как на длинные узловатые ноги. Пень почему-то был истыкан стрелами.
