– Нет, – сказал Развияр. – Я никогда его не видел.
Старик некоторое время смотрел испытующе.
– Хитрый полукровка, – сказал наконец. – У нее не было пояса, я тебя испытывал. Что с ней стало? С девчонкой?
– Ее укусила белка, – медленно сказал Развияр. – И она сама стала белкой. И до сих пор бегает где-то в лесах.
Старик помолчал.
– Чего ты хочешь? – спросил наконец. – Мы снова голодаем. Сегодня съедим твою верховую тварь, а тебе дадим голенастого из молодых.
Лукс затрясся. Старик отдавал распоряжения, будто забыв о новоприбывшем, его слова повисли в воздухе, как топор, а Развияр молчал, глубоко задумавшись.
– У меня к тебе просьба, – сказал он наконец старику.
– Какая?
– Покажи мне книги. Я хочу видеть гимны, которые сложил Гвер, мой прадед.
Старик смотрел на него очень долго и пристально.
– Ты удивляешь меня, – сказал наконец. – Многие молодые теперь думают только о мясе. Особенно в голодные годы. Жрать и совокупляться – вот чего они хотят, молодые, рожденные в седле, с крепким задом и пустой головой. Никто из них не учится грамоте по своей воле. Ты умеешь читать?
Развияр вдруг испугался, что письменность гекса отличается, подобно произношению, от грамоты, которой его научили.
– Умею.
Старик достал из седельной сумки кожаную трубу. Извлек из нее тонкий свиток, желтовато-коричневый, мягкий на вид. Развияр сглотнул: «Гекса пишут свои книги на коже врагов. Это своеобразная, очень развитая литература – они не только увековечивают победы, но, скажем, складывают стихи. Они очень чувствительны, иногда сентиментальны…»
Так сказал библиотекарь из Фер за несколько часов до своей смерти. Библиотекарь был Золотой, за что-то изгнанный из Мирте. Это было страшно давно, много жизней назад.
Задержав дыхание, он развернул свиток. Впал в панику: написанное показалось ему белибердой. Слова не разделялись пробелами, буквы выписывались то в ряд, то столбиком, как будто писавший заботился прежде всего о том, чтобы плотнее заполнить лист. Только через минуту Развияр разобрал первое слово: «Рассвет…»
Щурясь, вглядываясь, угадывая, он прочитал:
– «Рассвет над погибшей рощей,
Осень сжимает клещи,
Но ты будь сильней.
Будь сильней мороза,
Будь сильней утраты…»
– «И станешь сильнее смерти, – звучным голосом продолжил старик, – Всего лишь сильней». Я думал, ты врешь и не умеешь читать.
Он взял свиток из рук Развияра и осторожно вложил обратно в футляр.
– Он был великий человек, твой прадед. Мы не хотели его внучке такой участи… Но вышло лучше, чем мы думали. С возвращением, сынок.
* * *
«Они выжигали лес. Они выгоняли дичь. Проклятие висело над ними и над нами. Огонь очистил то место».
Вернулись охотники. Несколько змей, несколько тощих пауков, маленькая птица, похожая на черкуна-недоростка; гекса ели жадно, наскоро приготовив мясо на походной жаровне. Развияру очень хотелось сойти с седла – у него онемели ноги, но никто не спешивался. Тот, кто ходит на своих ногах – «мясо».
«…И было много мяса. Его приходилось очищать ритуалами, как очищают мясо слабых животных, едящих траву».
Развияр читал рукопись, записанную на коже врага. Видел, как в дымном полумраке в селение врываются всадники на двуногих тварях. В руках у них копья и факелы. Занимаются крыши, кричат женщины. Мужчины хватают топоры и луки…
«Пожиратели травы, они смели обнажить сталь против Племени. В те дни мы убили больше, чем нам было нужно, чем мы могли съесть».
Лукс едва справлялся с дрожью и из последних сил заставлял себя молчать. Развияр медленно свернул лоскут отлично выделанной человеческой кожи с угловатыми, лепящимися друг к другу письменами.
Мелькнуло в памяти лицо рыжеволосой девочки, двоюродной сестры. Расплылось и исчезло навсегда; он представил себе, как высоко в небе, выше облаков, несутся на север крыламы. Три, а может быть, четыре. «Император скорбит о каждом своем подданном».
– Чего ты ждешь?! – прохрипел Лукс. Отчаяние его достигло наивысшей точки: он заговорил со всадником первый. – Ради богини Воф… Ради всего на свете… Пожалуйста, бежим!
Гекса закончили быструю трапезу и собрались вокруг старика. Развияр поднял голову; вероятно, над лесом собирались тучи: солнце исчезло, хотя было еще далеко до заката.
– Эй, полукровка!
Развияр медленно подъехал и отдал старику свиток.
– Что там, за лесом? Что ты там видел?
– Люди, – коротко ответил Развияр. – Граница Империи.
– Открытое место?
– Поля. Рощи.
– После Желтой Проплешины я не выйду на открытое, – сказал один из мужчин, с надбровными дугами, похожими на вросшие витые рога.
– Я помню, хвала Гверу, где кончается лес, – сказал старик, наматывая на палец половину своей жидкой бороды. – В старые времена там не было никакой границы… Эр-ал, приведи полукровке детеныша Рейи, того, из первого помета. Он носит хорошее седло, – он подъехал к Луксу и вдруг пощупал его плечо жилистой белой рукой. Лукс шарахнулся, так что Развияр еле удержался в седле.
– Зверуин, – сказал старик со странным выражением. – В два раза больше мяса. Много ты успел прочитать, Рэзви-арр?
– Я читал летопись. О том, как Племя явилось в Черную Бучу за своими врагами.
Лукс стоял теперь, обмерев, будто лапы его приросли к траве. Развияр на мгновение зажмурился. Строчки, неровно выписанные на человеческой коже, уже никогда не сотрутся из его памяти.
– «Пожиратели травы, они смели обнажить сталь против Племени, – сказал он тихо. – В те дни мы убили больше, чем нам было нужно, чем мы могли съесть».
Молодой гекса подъехал к Развияру, ведя в поводу двуногую оседланную тварь.
– Сегодня ночуем здесь, – повелительно сказал старик. – Женщины, разведите большой огонь… Сынок, ты что же, заучил летопись, как дети учат гимны?
Развияр улыбнулся:
– «Рассвет над погибшей рощей,
Осень сжимает клещи,
Но ты будь сильней».
Он приподнялся на стременах, будто собираясь перескочить из седла в седло, и в последний миг замешкался:
– Один вопрос, вождь. Ты был тогда в Черной Буче?
– Я вел Племя, – сухо сказал старик. – Об этом написано в летописи – дальше. Не будь торопливым в чтении, не будь медлительным в действии. Пересаживайся; сегодня за ужином у нас будет время поговорить обо…
Развияр покачал головой:
– Уже не будет.
Его меч свистнул, едва не отрубив Луксу ухо. Старик схватился за голову, будто пытаясь удержать рассеченный череп; Развияр ударил ногами Лукса, но тот был, казалось, парализован. Только спустя мгновение, когда взлетели в воздух мечи воинов-гекса, зверуин прянул с места, перелетел через густые заросли кустарника и ринулся в лес.
