Я все время поглаживал ее по волосам и руке, чтобы она чувствовала мою поддержку. В словах я не силен.
– Не обязательно, – ответил я. – Завтра буду точно знать. Поспи, котенок.
– А говорил, ведьма, – напомнила она.
Улыбнувшись, поцеловал ее в висок.
– Ведьма днем. А ночами нежный котенок.
Она тоже улыбнулась и все же заснула. Я почти сразу за ней. В конце концов, чем быстрее наступит утро, тем быстрее я получу информацию. Слава послал наших людей за уродом, установили слежку. Скорее всего, он, как и в случае с аварией, действовал через наемников. Были у этого мента очень исполнительные люди среди бывших заключенных. Он им сроки сокращал, а они ему платили услугой. Удобно. Но доказательств пока маловато, только слухи местных барыг. Вот теперь будет еще одно в копилку. Машину, которая подрезала Колю, вычислили. Она в угоне, и больше ничего. Лицо водителя на дорожных камерах не видно. В квартире Яны нашли прослушку без отпечатков. Как написал Слава вчера, точно такую же, как у меня в доме. Только у меня еще и камеры поставили.
Не зря я ношу с собой прибор вычисления скрытых устройств. Вот и на прошлых выходных зашел в дом, и в кармане сработал сигнал. Я сделал вид, что ничего не заметил и уехал. Славе и Серому сообщил, и они, устроив помехи, изучили приборы в зале. А потом вернули на место, как будто и не трогали. Отпечатков не нашли, зато вышли на производителя. А тот дал список покупателей. И одно имя, контактирующее с Антоном, у нас уже было. С тех пор оставалось выжидать подходящего случая. И вот он…
Если это Антон, то провокация удалась. Он не смог спокойно наблюдать за нами с Яной. Еще у нее в квартире понял, что нужно действовать. Но когда бы его человек успел установить взрывчатку?
Немного поразмыслил, я улыбнулся про себя. В супермаркете на парковке. Должны быть камеры.
Но если все же не Антон… Тогда Вадик. Этот недоносок, похоже, по уши влез в дерьмо. И в этот раз мне его не вытащить. Значит, пора с ним прошаться.
Посмотрел на мирно спящую Яну и понял, что это даже к лучшему.
Яна
Выходные пролетели быстрее обычного. В субботу ранним утром приперлись эти балбесы непробивные, разбудили Тимочку, а меня выпроводили якобы под предлогом, что мне необходимы блага цивилизации. Но на самом деле я знала, что они будут его грузить частным расследованием. А мне, конечно, никто ничего не сказал. Приходилось по слову все вытягивать у Кронина. И таки кое-что вытянула. Оказалось, что помимо Антона у Тимы своих врагов хватало. Потому проверяли парни разные версии. Полиция тоже подключилась, но от них толку было мало. Констатировали факт взрыва, взяли видео с камер супермаркета, где предположительно могли подсунуть взрывчатку, и на этом все. Камеры ничего не показали, зацепок у полицейских больше не было.
С благодарностью приняв от Славы сумку с вещами, которые передала Аня, я пошла принимать душ в отведенную для Кронина палату. Номер люкс, к слову, при всем желании очень трудно было назвать больничной палатой. Здесь одна ванная была больше, чем моя кухня. Я впервые в жизни приняла джакузи. Устроила себе настоящий релакс с апельсиновым маслом и густой пенкой. А когда вышла, Тиму, к моему удивлению, уже переместили сюда. Округлив глаза, я застыла и поправила на себе полотенечко.
– Привет! – поздоровалась я, будто не видела его час назад.
Кронин сидел посреди огромной кровати, как бы намекая, что с какой стороны я бы ни подошла, все равно окажусь в его объятиях. И он тоже застыл. А потом вдруг схватил подушку и метнул прямо в меня. За доли секунды я успела присесть, избежав удара.
– Это издевательство! – проорал Тима. – Уйди с моих глаз!
– Но я…
– Я же больной! – напомнил он. – Мне нельзя перенапрягаться.
– Да я знаю, просто…
– Яна!
Молча кивнула и ушла в ванную. Поджав двери, прикрыла рот рукой, чтобы не засмеяться вслух. Бедный. Правда, жаль его. А хотя…
Вернувшись обратно, попала под обстрел испепеляющего взгляда. Стоило сделать шаг, и Кронин с глухим стоном закрыл глаза и начал массировать виски.
– Опять голова? – спросила я вкрадчиво и протянула руку к сумке с вещами. Она-то на кресле осталась.
– Опять голова, – зло процедил Тима. А потом все же не выдержал и снова запустил в меня подушкой. На этот раз попал прямо в полотенце. И только чудом мне удалось его удержать на груди.
– Больше бросаться нечем! – позлорадствовала я. – А теперь я, можно, оденусь?
– Нужно. Еще три минуты назад, – строго прикрикнул шеф. А когда я скрылась в ванной, еще и прибавил свое любимое: – Мегера!
И вовсе я не такая! А в милом голубом спортивном костюмчике точно добрая фея. Во! Снегурочка! Да еще и влюбленная. Глаза блестят, щеки горят, губы жаждут поцелуев. Правда, волосы пришлось пальцами расчесывать, а они у меня после такого обращения высыхают львиной гривой. Ну и ладно!
Попытка номер три удалась. Тима придирчиво меня осмотрел, но злого слова не сказал. А я собрала подушки, заползла к нему на кровать и устроила их поудобнее за его спиной. Сама села рядом и несмело потянулась к голове больного.
– Здесь я точно смогу помочь, – заворковала и запорхала пальчиками по его голове.
Босс, наконец, расслабился, прикрыл глаза и положил руку на мое бедро.
– Если честно, ты мне лучше не делаешь, – пробормотал он. – Но все равно не останавливайся.
Улыбнулась. Я и не думала!
Разгладила его морщинки на лбу, обвела скулы, нос, челюсти, подобралась к губам. Не удержалась и поцеловала.
Кронин лишь мгновение бездействовал, будто не понял сразу, что происходит, а потом все же ответил. Поцелуй был медленным, нежным и сладким.
– Ты очень меня напугал, – призналась я, прижавшись к нему как можно ближе.
– Все чепуха, – заверил он и шутливо добавил. – Я, кажется, сделан из стали. Некоторые части так точно.
Хохотнув, я чмокнула его в лоб и продолжила массаж, помогая Тиме заснуть.
– Все равно не честно. На мне и царапины не осталось, а тебе неделю в койке лежать и новый шрам.
Он немного напрягся, а я запоздало поняла, что зашла на кривую дорожку.
– Впрочем, шрамы украшают мужчину, – шепнула я, а Тима вновь открыл глаза, задумчиво меня рассматривая.
– Тебя они раздражают? – спросил он, имея в виду свои полоски.
Странный вопрос. И неожиданный. На секунду я даже растерялась, не представляя, что ему ответить.
– Они просто… Ну не знаю, часть тебя. Нет! Не раздражают ничуть. И раньше тоже никогда. Но очень раздражает твое нежелание поделиться с ближним своей историей.
Тим вновь опустил веки, а спустя мгновение, что-то себе надумав, фыркнул.
– Что?
