— Поехали со мной в «Цитрин».
— Это твой клуб в Вест-Энде?
— Да. Я живу в пентхаусе, когда останавливаюсь там, и могу забронировать его на долгий срок.
Эмили выпрямилась.
— А зачем все это?
— Там безопаснее. И ближе к работе для тебя. — Рамон помолчал. — Хотя тебе, наверное, не придется долго работать.
Девушка пристально посмотрела на него:
— О чем это ты?
Рамон вытащил руки из карманов.
— Эмили, — мягко произнес он, делая шаг ей навстречу. — Твоя жизнь скоро изменится. Навсегда. Нам нужно думать о том, что будет лучше для тебя и ребенка.
— Для меня, — резко сказала Эмили, — лучше остаться в собственном доме.
— Но здесь небезопасно.
— Это очень приличный район!
Рамон положил руки ей на плечи, но девушка, вывернувшись, сделала шаг назад.
— В приличных районах постоянно происходит что-то ужасное. А эти лестницы? Как ты будешь по ним подниматься через шесть месяцев?
Эмили обхватила лицо ладонями.
— Рамон… остановись на минуту. Прошу тебя.
— Эмили, нам нужно поговорить обо всем этом. Она покачала головой.
— Нужно принять хоть какие-то решения, — настойчиво продолжал он. — Думать о будущем.
— О боже. — Эмили закрыла глаза. — Ты еще замуж меня позови.
Рамон сжал зубы и снова сунул руки в карманы. Брак стоял в его списке нежелательных событий вторым пунктом после случайной беременности, однако он бы солгал, сказав, что не подумал о подобном исходе. Эмили же, не услышав от него никаких комментариев, открыла глаза.
— Я не выйду за тебя. — С этими словами она взяла чайник и преспокойно принялась разливать чай, словно ничего особенного не сказала. — А кроме того… — Эмили поставила чайник и выпрямилась. — Не думаешь ли ты, что поспешил со всеми своими предложениями? Я только на шестой неделе, и… — Она закусила губу и опустила глаза. — В первые двенадцать недель особенно высок риск выкидыша.
На сей раз слова ее не просто уязвили его гордость, они напомнили ему о прошлом.
— Я знаю, — ответил Рамон, решив выложить ей чистую правду. — Мне приходилось уже терять ребенка.
Эмили поднесла руку ко рту.
— О, Рамон… мне так жаль. Это так ужасно.
Отпив глоток горячего чая и блаженно чувствуя, как он горячей струйкой спускается к желудку, он произнес:
— Это было давно. Но да, это ужасно. У моей девушки случился выкидыш, а я не смог ей ничем помочь.
Это была неполная история, но Рамон решил, что этого хватит, чтобы пробудить сочувствие Эмили. Поддерживая ее за талию, он подвел ее к дивану и усадил, подавая чашку с чаем.
— Я же вижу, что ты плохо себя чувствуешь. И тебя ждут еще более ответственные месяцы. Так зачем оставаться одной, когда есть другой вариант?
Эмили упрямо покачала головой:
— Я в порядке.
— Но ты слаба и бледна.
— Это просто шок, — отмахнулась она. — Я и сама узнала не намного раньше тебя. А еще у меня токсикоз, вот и все.
Рамон присел рядом.
— Твоя мать умерла в родах, — мягко напомнил он.
Однако, даже несмотря на его тон, лицо девушки резко побледнело. Рамон и сам ощутил страх при мысли о том, что Эмили может погибнуть.
Посмотрев ему в глаза, она дрожащими пальцами сжала свою цепочку.
— Мы можем просто немного замедлиться? — умоляющим тоном спросила она. — Жить настоящим, потихоньку? Пожалуйста?
Он сделал глубокий вдох. «Жить настоящим» никогда не было его девизом, но Рамон знал, что вынуждать Эмили принимать какие-то решения сейчас было бы даже вредно для ее положения. Нужна была другая тактика. Значит, решение за ним.
— Конечно, — согласился он, вставая и вытаскивая телефон.
Девушка нахмурилась:
— Кому ты звонишь?
— Человеку, который упакует мои вещи и привезет сюда.
Глаза Эмили снова округлились.
— Прошу прощения?
— Если ты остаешься здесь, — сказал он, — тогда и я с тобой.
Эмили откинулась на спинку дивана и хлопнула себя ладонью по лбу.
— О боже! — воскликнула она. — Ты и впрямь не уедешь.
Рамон набрал номер консьержа в клубе «Цитрин» и приложил телефон к уху. Эмили гневно посмотрела на него, и он ответил ей любезным взглядом.
— Пей чай, Эмили.
Эмили проснулась утром, дрожа всем телом, и, подняв голову, увидела, что плед и простыни отброшены в сторону. Ах да, ночью было жарко. Интересно, это симптом беременности или результат прихода гостя, что сейчас спит в комнате напротив? Посмотрев на часы, девушка поняла, что сейчас всего четыре утра.
Накрывшись пледом, она легла, глядя в потолок, и тут же почувствовала во рту странный металлический привкус. О нет. Только не сейчас. Отбросив покрывало, девушка села и подождала, пройдет ли дурнота. Нужно взять халат или кофту, ведь ванная у них с Рамоном одна на двоих, а на ней сейчас только трусики и…
Стремительно зажав рот рукой, она вскочила и выбежала из комнаты. В ванной, склонившись над унитазом, попыталась отодвинуть с лица волосы и ощутила на спине теплую твердую руку. Рамон не произнес ни слова, просто встал рядом на колени, откинул на спину ее локоны и подождал, пока приступ пройдет.
— Все в порядке, — прохрипела Эмили, и он помог ей встать на ноги и умыться.
Потом Рамон подхватил ее на руки, и, несмотря на усталость, девушка ощущала его сильные руки, мускулистую грудь, с наслаждением вдыхала свежий аромат, исходящий от него.
Посадив Эмили на кровать, Рамон всунул ей в руки стакан с водой.
— Пей.
— Ты так любишь распоряжаться, — пробормотала она.
Он сложил руки на груди.
— А ты очень разговорчива, особенно если учесть, что пять минут назад обнимала туалетный круг.
Не найдя достойного ответа, Эмили уткнулась в стакан. Болело горло и голова, хотя второе было скорее побочным эффектом постоянных размышлений в течение последних двух суток. Дрожащей рукой она поставила стакан на тумбочку.
— Я не знаю, смогу ли я, — сказала она, ощущая, как страх и неуверенность настигают ее безумным вихрем.
Рамон опустился на корточки.
— Что сделать?
— Родить ребенка, — прошептала она.
По его напрягшимся плечам и опустошенному выражению лица Эмили поняла, что он неправильно понял ее слова.
— Нет, — поспешно сказала она. — Я не это имела в виду. Я не хочу избавляться от ребенка, Рамон. Я имею в виду, — продолжала Эмили, сделав глубокий вдох. — Я не знаю, как я все это сумею. Я чувствую…
