Через несколько секунд оглушительно хлопнула входная дверь: Рамон ушел.
Найдя бар неподалеку, Рамон сел в углу и принялся крутить в ладонях бокал с виски. Почему, почему она так упряма и так слепа? Почему так отчаянно желает дать своему папочке еще шанс? Максвелл — азартный игрок, неужели не очевидно, что он просто решил поймать ее на крючок? Рамон знал, что Эмили действительно не нужны деньги — будь это не так, она бы захотела узнать пол ребенка как можно скорее. Но принимать за чистую монету слова Максвелла — просто безумие. Может быть, стоит узнать пол ребенка и тем самым положить конец ссорам. Если у них будет дочь, а Максвелл внезапно охладеет к семейному воссоединению, то это лишит Эмили всяких иллюзий. И разобьет ей сердце. Оттолкнув пустой стакан, Рамон поднялся на ноги. Он не мог вытеснить из памяти выражение лица Эмили во время их последнего разговора и знал, что с самых выходных находится не в своей тарелке и что его настроение придает язвительность и остроту словам. Он причинил Эмили боль, и она в ответ обидела его. Провела с его родителями всего тридцать шесть часов и решила, что все поняла. Да она ничего не знает!
Эмили ждала его, сидя у окна в пижаме, ее прекрасные золотистые волосы были рассыпаны по плечам.
— Я не могу выйти за тебя, Рамон, — произнесла она.
— Что?
— Ты сказал мне, что я не одна.
— Ты и не одна — я с тобой.
— Правда? Эти последние дни мне все время кажется, что ты не со мной. Точно между нами стена, которую я не могу пробить.
— Это не так.
— Именно так. И то, что происходит между мной и отцом — все это дело с наследством, — это просто повод, прикрытие. Причина твоего расстройства гораздо глубже.
Рамон воздел руки к небу.
— Только не начинай сначала.
— А я начну. Тебе нужно простить себя и жить дальше. Я сегодня научилась кое-чему у отца. Он долгое время убегал от самого себя, вел праздную жизнь, потому что боялся кого-то полюбить и потерять — так, как потерял мою мать. И ты, Рамон, точно так же убегаешь от себя.
Рамона оскорбило то, что Эмили сравнила его с Максвеллом.
— Я же здесь, Эмили, — повторил он. — Я не ушел от тебя, хотя мог бы, — твои слова?
— Не в буквальном смысле этого слова. — Эмили положила руку ему на грудь. — Но вот здесь у тебя живет страх. Ты боишься сближаться с людьми и терять их.
— Чепуха, — бросил он.
На лице Эмили появилась подлинная боль. Она опустила руку.
— Я люблю тебя, Рамон, — произнесла она. — Ты отец моего ребенка — ты хороший человек. Я хочу выйти за тебя замуж, растить нашего малыша вдвоем. Но я не могу быть с тобой, если ты будешь далек от меня. Я… мы, — она положила руку на живот, — заслуживаем большего.
Она сняла кольцо с пальца.
— Эмили!
— Я оставила твои вещи в другой комнате. Можешь остаться на ночь — как хочешь. Но завтра ты уедешь. Реши, готов ли ты остановить свой бег. А до тех пор, — она положила кольцо на стол, — храни его.
Глава 12
Прошло пять дней — самые мучительные в жизни Эмили. Она скучала по Рамону каждую минуту, самыми ужасными были выходные. Дом, такой прежде любимый и уютный, казался лишенным чего-то главного, и даже выпечка не помогала.
Сидя в офисе и глядя на экран компьютера, она не могла и работать. Совершила ли она ошибку, признавшись в любви Рамону и выпроводив его? Честно говоря, Эмили хотела, чтобы он на время ушел, но потом вернулся, чтобы сказать, что любит ее, потому что на меньшее она не согласна. Почти всю жизнь она пыталась заслужить любовь и не станет совершать ту же ошибку снова. Рамон всегда останется отцом ее ребенка, но она не выйдет за того, кто ее не любит.
Телефон звякнул. Вытащив его из сумки, Эмили прочитала сообщение и замерла. Это был Рамон.
«Тебя ждет машина. Поговори с Маршей, когда будешь уходить». Нахмурившись, Эмили размышляла. Целых пять дней заставил ее мучиться, и это первые слова после разлуки? Трясущимися руками она написала ответ: «Сейчас три тридцать, понедельник. Я работаю». Немедленно пришел ответ: «Так заканчивай».
Закусив губу, Эмили принялась писать: «Куда мне ехать?»
«Это сюрприз».
«Не люблю сюрпризы».
«Не смеши меня».
И последнее сообщение, перевернувшее ее сердце: «Пожалуйста».
Эмили недолго сомневалась: слишком сильным было ее желание увидеть Рамона. Марша, увидев хозяйку, поднялась со стула и зарделась.
— Простите, — прошептала она, подавая Эмили паспорт. — Он мне сказал, чтобы я молчала.
Волнение и надежда привели Эмили в смятение. Однако она приказала себе не надеяться раньше времени. Но, приехав в аэропорт, едва могла сдержать радостное возбуждение, которое тут же померкло, когда, взойдя на борт, Эмили поняла, что Рамона там нет. Стюард принес сок.
— Рад вас снова видеть, мисс Ройс.
Эмили с трудом улыбнулась:
— И я вас. Не могли бы вы мне сказать, куда мы направляемся?
— В Париж, — невозмутимо отозвался молодой человек. — Приземлимся через пятьдесят пять минут.
Выбираясь из машины перед «Сапфиром», Эмили едва могла говорить — так пересохло во рту. Улыбающийся консьерж сопроводил гостью в лифт. Войдя в него, девушка ухватилась за перила. Неужели всего три месяца назад здесь все и началось? Прошла, казалось, вечность.
Рамон ждал ее наверху. В темных брюках и голубой рубашке с распахнутым воротом он выглядел так же потрясающе, как и в ту памятную ночь. Одним прыжком он пересек расстояние между ними и взял лицо Эмили в ладони.
— Ты скучала по мне?
Пришлось солгать.
— Не особенно.
Глаза его блеснули.
— Совсем не скучала?
— Разве что чуть-чуть, — прошептала она.
Оба улыбнулись.
— Я скучал по тебе. — Проведя пальцами по ее щекам, Рамон склонил голову.
Надежда затрепетала в ее сердце. Бросив сумку, Эмили обхватила руками сильные запястья Рамона.
— Где ты был?
— В Испании.
— Почему там?
— Мне нужно было отпустить прошлое. Я навестил кое-кого.
— И твоих родителей?
— И их.
— И какие тебя ждали открытия?
— Я узнал, что иногда прежде, чем оставить прошлое позади, нужно заглянуть ему в глаза.
Эмили пытливо посмотрела на него:
— Ты это сделал?
— Да, дорогая.
— Кого еще ты видел?
— Многих.
Рамон начал со своей бывшей подружки — с ней у него состоялся тот разговор, что должен был состояться двенадцать лет назад. Она жила в прекрасном доме в Мадриде, у нее был муж и двое маленьких детей. Она была счастлива и не таила зла на Рамона. Затем он наведался к родителям Джорджа в Барселоне, которых не видел с похорон друга, и узнал, что они не разделяют антипатию младшего сына. Мать Джорджа обняла его и пригласила войти. Матео, по словам родителей, был непростым мальчиком, и им было неприятно слышать о том, что случилось в баре. Потом настала очередь Ксавьера и родителей. Впервые Рамон посмотрел в глаза матери и обнял ее искренне и тепло. Наконец, в Лондоне он встретился с Максвеллом Ройсом. Это были долгие пять дней, и когда-нибудь, Рамон знал, он поведает о них Эмили. Но не сейчас. Это все осталось в прошлом, а ему куда интереснее было поговорить о будущем.
