Дверь офиса распахнулась, и Рамон поднял глаза, чтобы посмотреть, кто так внезапно нарушил его уединение. Это была Эмили. С пачкой документов, зажатых в руке, она стояла на пороге, и личико ее перекосила гневная гримаса. Грудь вздымалась, точно она бежала бегом из зала совещаний до его офиса. Встретившись с ней взглядом, Рамон ощутил в буквальном смысле жар, исходящий от нее, — так рассержена была девушка.
— Кто вам разрешил использовать этот офис?
Рамон встал.
— Ваш отец, — ответил он, сунув руки в карманы. — А в чем проблема?
Вбежав в комнату, Эмили подняла документы над головой.
— Вот в чем.
Рамон спокойно спросил:
— Хотите поиграть? Чтобы я угадал, что на этих бумагах?
— Это не игра, мистер де ла Вега. — Бросив бумаги на столик, Эмили указала на них пальчиком. — Потрудитесь объяснить.
Бросив взгляд на страницу, Рамон увидел, что она из недавно выправленной версии соглашения. Ему не потребовалось читать документ, чтобы понять, какой именно его пункт вызвал негодование Эмили. Подойдя к двери, он закрыл ее, а на вопросительный взгляд девушки ответил:
— Мы же не хотим, чтобы подчиненные услыхали нашу первую ссору?
Глаза ее гневно вспыхнули, и это заинтриговало Рамона. Схватив листок, Эмили произнесла:
— Мы и не будем ссориться. Вы сейчас отнесете это своему юристу. — С этими словами она хлопнула рукой с листком по его груди. — И скажете, что нужно пересмотреть соглашение, потому что этот вопрос требует единогласного решения акционеров.
Рамон посмотрел на нежную руку, прижатую к его груди, и на лицо Эмили — вблизи он видел, какие пушистые у нее ресницы и как радужная оболочка глаз обведена более темным серым ободком. Сделав вдох, он ощутил слабый терпкий аромат. Несколько секунд оба стояли недвижно и молчали. Потом Эмили, округлив глаза, убрала руку и поспешно сделала шаг назад, но споткнулась. Прежде чем она успела упасть, Рамон инстинктивно обхватил ее за талию и прижал к себе. Бумаги разлетелись по полу, и Рамону потребовалась всего пара мгновений, чтобы осознать, что Эмили стоит вплотную к нему и ее мягкая грудь касается его груди. Его взгляд упал на ее губы — на сей раз не гневно сжатые, а слегка приоткрытые. Словно горячая искра проскочила в груди — оказывается, она такая… когда не сердится. Так и манит поцеловать.
— Прекратите! — звучно произнесла Эмили, и слова эти эхом отдались в теле мужчины.
Он понял, что уже склонил голову и был в паре миллиметров от того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Взглянув на девушку, Рамон увидел ее пылающие румянцем щеки, вздымающуюся грудь и понял, что его интерес взаимен. Однако Эмили, выпрямившись, скомандовала:
— Отпустите меня.
Заставив себя повиноваться, Рамон убрал руку. Порой он не был против того, чтобы совместить бизнес и развлечения, но мисс Ройс… не стоят того эти несколько часов удовлетворения. Придя в себя, он сделал шаг назад. Эмили же, подобрав документы с пола, отошла на приличное расстояние.
— Вот так вы улаживаете споры с деловыми партнерами? — негодующе спросила она. — Поцелуями?
— Только с самыми хорошенькими, — парировал Рамон.
Эмили презрительно посмотрела на него:
— Не смешно, мистер де ла Вега.
— Я же просил вас называть меня Рамон.
Эмили взмахнула бумагой в воздухе.
— А я полагала, что вы отнесетесь к делу со всей серьезностью.
— Так и есть.
— Тогда объясните, с чего это вдруг вы решили урезать мое право голоса.
Рамон сунул руки в карманы.
— Вы же хотели самостоятельности в осуществлении ежедневных операций, и я с радостью вам ее дарую. Примерно по той же схеме мне, как владельцу контрольного пакета акций, не нужно ваше согласие относительно незначительных изменений в политике компании.
Эмили воскликнула:
— Незначительных?! Правила внутреннего распорядка — это основа работы клуба. Они распоряжаются всем, что важно для его членов: этикетом, дресс-кодом, членством. — Запнувшись, она произнесла уже с обвинением: — Так вот в чем дело. Вы хотите нам навязать ваши правила относительно вступления в клуб.
— Нет. Но я хочу внести изменения в протокол вступления.
Во взгляде Эмили появилось подозрение.
— Почему?
Рамон не мог ей сейчас сказать всю правду — главным образом чтобы у них появилась возможность вступить в грязную игру Гектора и набрать вес в глазах тех, кто его поддерживает. Дурачок думал, что может купить преданность своих соратников, но ему почему-то в голову не пришло, что они могут поступить так же низко, как и он сам. Главное — предложить им что-то соблазнительное. Тогда Ксавьер снова наберет большинство голосов. А что может быть лучшей приманкой, чем вход в клуб, где обретаются самые влиятельные люди мира? Однако сначала нужно было убрать все препятствия для осуществления замысла.
— Процесс вступления в клуб устарел. — Подойдя к кофейному столику, Рамон взял в руки буклет с правилами. — Тут написано, что протокол принятия новых членов не менялся около шестидесяти лет, не пора ли его пересмотреть?
Эмили покачала головой:
— Нельзя просто так менять правила. Их нужно согласовывать, а руководитель комитета по приему новых членов — приверженец традициям. — Тут она слегка самодовольно усмехнулась. — Его так просто не уговорить.
— Вы имеете в виду лорда Хэновера? Приятный старичок. По крайней мере, мне так показалось.
Эмили растерянно пробормотала:
— Вы беседовали с ним?
— Сорок минут назад — но очень поспешно. Мы договорились пообедать в четверг.
— Пообедать?! — изумленно воскликнула девушка и прищурилась. — Я вам не верю.
Положив на стол документ, Рамон взял телефон и начал листать адресную книгу.
— Предпочитаете уточнить у его секретаря?
— Ну ладно, ладно, верю! — сердито вскричала Эмили. — Но не слишком ли вы опережаете события? Наше соглашение еще не вступило в силу.
Рамон замер.
— Вы хотите сказать, что оно недействительно?
— Пока нет.
— Вчера, когда вы мне позвонили, у вас была для этого причина, — мягко напомнил он. — Не забывайте.
Эмили воинственно вскинула подбородок:
— Вы что, подразумеваете, что это ваше условие?
— Да.
Резко вздохнув, девушка направилась к окну. Рамон любовался ее длинными стройными ногами, точеной шеей. Светлые волосы были забраны в пучок, но несколько шелковистых прядей выбились из него — оказалось, у Эмили вьющиеся волосы. Черные брюки подчеркивали нежную округлость бедер, от которых невозможно было оторвать взгляд.
