— Я уверена, что так и будет.
— Тогда давай уладим все детали как можно скорее. Я не хочу, чтобы журналисты болтали о нас невесть что, пока мы не объявили о нашей новости. Не хочу давать им много времени на придумывание небылиц. Не говоря уже о том, что ты так заводишь меня, что я с трудом сдерживаюсь.
Брэнд похлопал ее по колену.
— Я хочу показать нашему сыну хороший пример. Я хочу, чтобы ты была в моей постели все ночи, каждую ночь. И чем скорее я получу законное право делить с тобой ложе, тем меньше вероятность, что кто-нибудь, а тем более Дэйв, будет говорить, что мы живем во грехе.
— Когда мы сообщим ему?
— Может быть, прямо сейчас? Мы можем сейчас же забрать его и за ужином сообщить.
— Хорошо. Брэнд, как, по-твоему, он отнесется к этому сообщению?
— Думаю, он будет счастлив. Кроме того, ведь это не тот случай, когда у ребенка появляется отчим или злая мачеха. Дети хотят жить со своими родителями.
— Думаю, ты прав. Кстати, о злой мачехе. Когда ты обзаведешься новой женой, как отреагирует на это твоя маленькая дочурка?
— Ты — злая мачеха? Никогда!
— Брэнд, ты не ответил на мой вопрос.
Брэнд помолчал.
— Я не думаю, что с Ли Энн могут возникнуть какие-то проблемы. Она полюбит тебя, и я уверен, ей понравится играть с Дэйвом. Каждый раз, когда мы видимся, она просит меня, чтобы я подарил ей братика.
Дэни улыбнулась, когда представила их всех вместе единой семьей.
— Думаю, что Ли Энн мечтает о малыше, а не о брате, который уже почти взрослый.
— Если моей дочери хочется маленького братика, то я с удовольствием обнадежу ее, если ты, конечно, не против.
— Ты когда-нибудь от чего-нибудь отказываешься?
— Нет. Я хочу быть со своим сыном, и сейчас я хочу тебя сильнее, чем тогда, когда мы были молодыми. — Брэнд играл ее волосами, пропуская шелковистые пряди сквозь длинные пальцы. — Ты родишь мне еще ребенка? Ты позволишь мне быть рядом и наблюдать за тем, как он или она растет внутри тебя? Позволишь присутствовать при его рождении? Разрешишь помочь нашему ребенку, когда он начнет делать первые шаги? Поиграть с ним в мяч или научить читать книжки?
— О Боже! — У Дэни перехватило дыхание.
Ведь ни Брэнд, ни она даже не вспомнили о том, что нужно было предохраняться, когда они занимались любовью.
— Думаю, это произойдет помимо моего желания, — побледнев, призналась она.
Брэнд смутился.
— Тогда ты тем более должна выйти за меня замуж.
— У меня такое впечатление, будто с нами происходит то же самое, что и двенадцать лет назад. Нет, я не против того, чтобы иметь еще одного ребенка. Знаешь, у меня было такое желание, но я не хотела опять растить его одна, а кроме того, не смогла найти подходящую кандидатуру в отцы.
Дэни представила себе Брэнда, который держит на руках их малыша, ведь ему не удалось увидеть маленького Дэйва.
— Хорошо. Тогда поехали, дорогая, заберем нашего сына.
Они забрали Дэйва, и Брэнд повез их в ближайший ресторан, куда можно было отправиться всей семьей. Дэни со страхом ожидала реакции сына на предстоящий разговор об их будущем.
Брэнду нравилось то чувство, которое он испытывал, когда смотрел на Дэни и Дэйва, ему нравилось, что скоро они станут семьей. Во время ужина он вспомнил свою маленькую дочурку и спросил себя, станет ли она когда-нибудь частью его жизни. Он выбросил из головы грустные мысли и улыбнулся Дэйву.
— Как бы ты отнесся к тому, если бы мы стали жить все вместе? — спросил Брэнд.
— Ты имеешь в виду как настоящая семья? И мама будет сидеть дома? — Глаза Дэйва радостно засверкали. — И я смог бы смотреть, как играет ваша команда?
— Мы будем жить как самая настоящая семья, в Милуоки. Ты сможешь смотреть все наши игры. — Брэнд подкупал сына — он шел на все, лишь бы тот согласился.
Если бы Брэнд знал Дэйва лучше, он бы понял, что его сын чувствует себя так, будто выиграл в лотерею. Глаза Дэйва расширились.
— Ты купишь маме машину, и нам не придется больше ездить на автобусе?
Дэни покраснела.
— Дэйв, что ты такое говоришь! Конечно, Брэнд может обеспечить тебя лучше, чем я. Но не это главное. Самое важное то, что мы будем жить все вместе. Мы вдвоем будем любить тебя и заботиться о тебе.
Дэйв смутился.
— Я не имел в виду ничего плохого, мам. Просто было бы здорово, если бы у нас была машина.
Брэнд погладил руку Дэни.
— Дэйв, я счастлив, что нашел тебя, что вновь встретил твою мать. Скорее всего я избалую вас, таких неиспорченных. — Когда Дэни улыбнулась, он снова повернулся к сыну: — Ты придешь на нашу свадьбу?
— Вы шутите! Когда?
— В ближайшие дни. Сначала я хочу, чтобы вы переехали в наш отель. А потом уже обсудим все остальное.
— Здорово! — Дэйв улыбался. Он смотрел то на мать, то на отца. — Подождите, пока я скажу Роджеру! Можно ему и его родителям прийти?
Дэни подняла руку, подумав, что Дэйв слишком увлекся.
— У нас будет не такая свадьба, как ты думаешь, — вздохнула она.
Брэнду показалось, что эти слова Дэни произнесла с сожалением.
И вдруг он решил, что ради Дэни устроит самую настоящую свадьбу, а не скучное мероприятие, необходимое для того, чтобы пресса убедилась в счастливом завершении юношеской любви.
— Это будет скромная, но самая настоящая свадьба. И мы обязательно пригласим Роджера и его родителей.
Он обошел стол, взял руку Дэни и поцеловал ее.
— Когда мы поженились в первый раз, твоя мама и я отправились к жалкому мировому судье в небольшом городишке на границе Теннесси и Джорджии. На этот раз мы сделаем все как положено.
— Вы что, правда были женаты? — недоверчиво спросил их сын.
Когда Брэнд подумал о том, что он одиннадцать лет жил, не зная, что у него есть сын, что он мог умереть, так никогда и не узнав о его существовании, невыносимая боль пронзила его сердце. Ничего этого не произошло бы, если бы его мать не унизила Дэни. Но больше он не позволит Элеонор Карендон вмешиваться в его жизнь.
Брэнд посмотрел на Дэйва:
— Мы были женаты. — Брэнд хотел рассказать их историю так, чтобы Дэйв смог понять. — Твоя мама и я хотели, чтобы ты появился на свет. Мы хотели быть вместе. И сейчас хотим того же. Вот почему мы опять решили пожениться, чтобы создать настоящую семью.
Брэнд повернулся к Дэни. Он надеялся, что убедил Дэйва и не заставил его испытать сильное потрясение. Из глаз Дэни брызнули слезы и покатились по заалевшим щекам.
— Милая, не плачь, — пробормотал он, удивляясь, почему так расстраивается, когда видит ее печаль.
