– Все равно надо ставить! – гнул свое Васька. – Если тот кусок от чего-то, то ведь должны быть и другие! Эх, акваланг бы!
Он это каждый раз говорит, надоел уже.
И тут Кира:
– А Родька с Кабанчиком клад нашли. Родь, письмо покажи.
Кира никогда при других меня Дусей не звала, хотя дома дразнилась. Я протянул Ваське письмо.
– И что вы думаете? – очень серьезно оглядела всех Кира. – Кабанчик уверен, что это все его. Что он у нас Синюхин внучок и наследничек.
Мы дружно заржали.
– И много прям денег? – вскинулся Жека. Он сдернул у Кабанчика с плеча сумку, но Кира его по руке хлопнула.
– Не лезь, не твое!
– А чье? Твое?
– Это мои деньги, – упрямо сказал Кабанчик.
Уже забыл, видать, как хотел их Синюхе отдать.
– Да ла-адно! – протянул Васька и уткнулся в письмо. – Ну-ка, ну-ка… что-то я не вижу здесь, что денежки эти для тупого толстого пацана.
Кабанчик надулся.
– «Пусть вырастет смелым и сильным». Разве ты смелый и сильный, Кабанчик? Сам понимаешь, что это не про тебя. – В Васькином голосе прозвучало даже что-то похожее на сочувствие.
Кабанчик на него уже не смотрел. Он опустил голову и ковырял пяткой песок.
– Все равно они мои, – сипло сказал он.
Тихо, но все-таки сказал. Так долго с Васькой никто не спорил. И Кира засмеялась. А потом заявила:
– Прекрасненько! Пусть докажет. Докажет, что он сильный и смелый. Что вырос таким, как мечтал его папочка-богатей. Докажешь, Кабанчик?
Кабанчик вскинул на нее глаза, пробормотал растерянно:
– А как?
– Ну… – протянула Кира, обходя вокруг него, как вокруг новогодней елки. – Предлагаю устроить испытание. Как в сказках. Исполнишь три моих желания – деньги твои.
– Чего это твои-то желания?! – начал было Васька, но Кира посмотрела на него, и он сразу притих, ухмыльнулся криво: давай, мол, желай.
Кира королевским взглядом обвела берег.
– Пусть украдет у Синюхи еще одну лодку.
Мальчишки заулюлюкали, начали дубасить друг друга по спинам и верещать. Будто им целый пароход обещали, а не лодку какую-то! Это я так думал. А сам тоже улюлюкал, хохотал и всех дубасил. Кабанчик стоял потный, злой, зубы сцепил. Мне не хотелось на него смотреть. Подумаешь, лодку скрасть! Мы же одну скрали! Это два года назад было. Лёвка и Жека отвлекали Синюху, абрикосы рвали. Она за ними погналась, а Васька, я, Кабанчик и Дурка лодку на берег оттащили и спрятали в развалившемся лодочном сарае рыбачьей артели. Делов-то!
– Сроку тебе до завтра. Пусть лодка меня утром на берегу ждет, – сказала Кира.
И побежала купаться. И мы все следом потянулись. А Кабанчик остался. Когда мы вылезли из моря, его на берегу уже не было. Мы посмеялись и разошлись по домам.
А утром на берегу нас ждал Кабанчик. С лодкой. И мы ее узнали, конечно. Потому что она у самого Синюхиного забора лежала всегда. Старая, горбатая. Но целая. Как же он ее дотащил один?
– Ну и корыто, – бросил Васька.
– А вы не сказали какую, – Кабанчик с вызовом посмотрел на Киру.
Она плечом повела. Похлопала лодку по занозистому боку.
– Ну да, молоток, Кабан. Вот тебе второе желание…
Я даже опешил. Второе желание? Ну, правда, я думал, что после такого они от него отстанут! Ясно, конечно, что никто не отдаст ему всех денег, но можно ведь их разделить! Кабанчик ведь молодец! Одному! Стырить лодку! У Синюхи! Никто бы не смог… Какие еще желания?
– Что-то надоели мне эти абрикосы у Синюхи перед домом. Она с них глаз не сводит, даже не оборвать. Нам от них смысла никакого. Так что давай, Кабанчик, руби.
– Чего?
– Абрикосы Синюхины! Чтобы завтра все три срублены были, понял? Ты же у нас смелый и сильный! Давай! Синюха расстроится, а мы все посмеемся.
– Ага, а то «не вы их сажали», «надарма привыкши»! – всунулся Жека.
Кабанчик покраснел так, будто его в кипяток окунули. Развернулся и ушел с пляжа. А мы расселись по лодкам и двинули в грот. Две лодки – красота! Не надо кидать жребий, не надо никому на берегу оставаться, скучать и тосковать – на всех место есть. Кира сидела на носу «своей» лодки, смотрела вперед. Прямо как статуя на корабле! Васька сидел на веслах, травил анекдоты. Но она на него не обращала никакого внимания.
В гроте Васька завел разговор:
– Все-таки больной он, этот Кабан. Как он лодку стащил?
– А может, попросил? Может, она и правда его бабушка?
– Ты, Дуся, тоже больной и не лечишься. Синюха – бабушка?
– Да хоть дедушка! Она в жизни никому ничего не даст!
– Здорово ты, Кир, с абрикосами придумала, гений, – сказал Васька. – Надо только проследить за ним. Интересно, как он пыжиться будет.
И поздним вечером мы залегли в засаде. Недалеко от Синюхиного дома был неглубокий овраг. Мы спрятались там и ждали Кабанчика, как ждут начала спектакля. Наверняка Синюха его поймает. Может, поколотит. А может, участкового вызовет. Я лег на спину. Небо над нами – прямо черное и все в звездах, огромных таких. И так их было много, что если бы можно было пройти по небу, то шагу некуда было бы ступить. Я лежал и смотрел на эти звезды. Как их много! И вроде бы ничего особенного, что есть они, что нет, но все-таки хорошо, что есть. И небо не беспросветно черное.
Рядом со мной тихо переговаривались Кира и Васька:
– Да не придет он, сдрейфит.
– Посмотрим.
– Может, и не сдрейфит, только все равно ему их не спилить. Она ж не глухая. Сразу выскочит.
– Посмотрим.
– Посмотрим да посмотрим, заладила…
– Заткнись!
– Сама…
– Да тихо вы! – не выдержал Жека.
Они замолчали, и мы продолжали лежать. Цикады звенели так, что, пожалуй, можно было и не расслышать топор. Если бы Кабанчик пришел.
Я, наверное, задремал на теплой земле, потому что очнулся вдруг, как от толчка. Это Кира встала, отряхнулась и сказала:
– Все, надоело мне, я ухожу. Родька, домой пошли.
Ага, как же.
– Ну, как хочешь!
Она легко выпрыгнула из оврага и направилась в сторону дома. Васька посмотрел на часы. Он один из нас с часами ходил, типа взрослый совсем.
– Три часа уже. Не придет, ясное дело.
И пошел за Кирой. Остальные полежали еще немного и тоже ушли. А я остался. Сам не понял, зачем. Не из-за Кабанчика, конечно. Наверное, из-за звезд. Красиво все-таки. А батя узнает, что мы дома не ночевали, накажет. Когда еще посмотришь на них? И земля пока теплая, можно и полежать. Посмотреть, как солнце встает. Тоже красиво. Как рыбаки в море уходят. Мы с Кирой, когда маленькие были, иногда бегали батю в море провожать. Теперь почему-то не провожаем. Бате, наверное, кажется, что это нам больше не интересно, что мы теперь взрослые. Но я бы пошел, если бы он позвал.
