– Ну вот и все, машаллах! Скоро все будет в порядке.
Отец произнес:
– Вот и все, мой смелый сынок. Теперь можно лечь на праздничную постель. Будь молодцом, мой смелый сын. Я надеюсь, что брат будет держаться так же хорошо.
С этими словами Мехмет помог сыну одеться, положил его на постель, погладил по голове, поцеловал в лоб и спросил:
– Больно?
Мальчик отрицательно помотал головой, но, увидев, что ему не верят, добавил:
– Больно, но не очень.
Мехмет поцеловал Сеита и отправился за младшим сыном. А под нос еле слышно пробормотал:
– Вот же маленький лжец.
Осман, который убедился, что Сеиту совершенно не было больно, потому что за всю операцию не раздалось ни звука, успокоился. Правда, его собственная операция прошла не столь гладко. Сеит, ожидая момента, когда брата тоже подведут к постели, где они должны лежать рядом, страдал, что ничем не может помочь Осману. Потом в комнату вошла Захиде, чтобы обнять детей. В этот момент Сеит вытирал брату слезы с щек и приговаривал:
– Осман, фу, как некрасиво плакать. Ничего не произошло. Все закончилось. Ты ведь хочешь стать солдатом?
Осман перестал плакать, повернулся к брату и сказал:
– Хочу, но только когда вырасту.
– А что, разве солдаты плачут, когда им больно?
Захиде не могла сдержать слез. Она тихонько ушла из комнаты. Муж проводил хирурга. Когда он вернулся в дом, то увидел, как жена плачет за дверью.
– Что случилось, дорогая?
– Ничего.
– Ты плачешь просто так?
– Не знаю. Наверное, плачу от счастья. Пусть Аллах никогда не даст мне увидеть страдания моих сыновей, Эминов. Иначе я умру от горя.
– Если ты плачешь, когда счастлива, что же будет, если беда случится? Возьми себя в руки, джаным, пойдем посмотрим, как там наши мальчики.
Толпа гостей заполнила комнату, а подарки – кровать. Мальчики почти забыли о боли. Их плечи и грудь были усыпаны золотыми монетами и бумажными деньгами. Коробки, большие и маленькие, будоражили воображение. Каждый пришедший вначале подходил к братьям, чтобы осведомиться об их самочувствии.
Осман говорил, как научил Сеит:
– Это совсем не больно. – И приосанивался. Гости желали благополучия и вручали подарки. Мальчики никогда не думали, что болезненное и неприятное дело может закончиться такими удовольствиями и заботой.
Длинные столы под чинарами в саду были уставлены всевозможными яствами, а с кухни подносили еще и еще. Пылали огни, на которых целиком жарились туши ягнят и козлят.
Захиде в какой-то момент поднялась в дом, чтобы покормить дочь. Весь вечер старшая дочь Джемаля-кахьи должна была нянчиться с ней. Уложив ребенка в постель, она вышла на балкон взглянуть на сад. Теплая тихая летняя ночь накрыла Алушту бархатным покрывалом. В саду давно зажгли светильники. Музыканты занимали свои места на выделенной им части веранды, у входа. Вино для этого вечера Мехмет приготовил много лет назад из лучших сортов своего винограда. Вино, с незапамятных времен томившееся в бочках, теперь лилось ручьем. Праздник только начался, но некоторые гости были уже навеселе. Захиде пыталась разглядеть мужа в толпе гостей. Вот он, обняв двоих друзей, о чем-то громко разговаривает с ними и смеется. Некоторое время Захиде смотрела на мужа влюбленными глазами. В толпе гостей он был самым красивым. Она была очень счастлива. Захиде крепко сжала решетку балкона, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Соленый воздух Черного моря, смешавшийся с ароматом зеленых виноградников, соединился с легким бризом, который овевал их сад, чуть шевеля листья вековых платанов. С благодарностью посмотрела на звездное небо Захиде:
– Благодарю тебя, Аллах!
Из дома раздался голос дочери Джемаля-кахьи, Лейлы, которая перекладывала детские подгузники:
– Вы что-то сказали, ханым-эфенди?
Захиде вошла в комнату и ответила с улыбкой:
– Я сказала, чудесный вечер.
Она спустилась в комнату обрезания к мальчикам. Они отдыхали в постели, обложенные вышитыми кружевными подушками, довольные и вниманием, и подарками. Маленький Махмут смотрел на них с завистью, надеясь, что скоро придет его черед. Появление Захиде напомнило гостям о том, что мальчикам нужно отдыхать. Захиде любезно проводила всех из комнаты и села на постель. Дети были уставшими, но счастливыми.
– Как вы? Чего-нибудь хотите?
– Мне хорошо, – сказал Осман. – Сеиту тоже, да, Сеит?
Захиде улыбнулась так, что младший забыл о боли. Она сказала:
– Хорошо, я вижу, что все в порядке. Я счастлива. Ваш отец тоже будет очень рад слышать это.
– Отец придет к нам? – спросил Сеит.
– Конечно, придет. В свой черед мы с отцом придем проведать вас.
Она направилась к широкому окну напротив кровати, открыла щеколды, раздвинула занавески, раскрыла ставни. Музыка, огни, звуки ворвались в комнату.
– Вот вам целый спектакль! Как раз перед вами, прямо в вашей комнате. Будете смотреть, пока не уснете.
Мальчики попытались сесть в кровати. Захиде для удобства положила им под спины подушки, расцеловала и вышла из комнаты. Но, уставшие от впечатлений, страха и волнений, они быстро провалились в сладкий сон.
На следующее утро Сеит проснулся первым. Пытаясь выбраться из постели, он увидел, что в комнату входит отец.
– Эй, юноша, что это ты задумал? Вылезать из постели самому на первый же день нельзя!
Сеит сказал, что ему нужно в туалет, отец помог сыну выбраться из постели, и они медленно пошли в сторону ванной. На мальчике была длинная ночная рубаха, надетая на голое тело. При ходьбе боль ниже пояса не давала покоя, и, чтобы облегчить ее, он инстиктивно расставлял ноги и выглядел так, как будто шел на костылях.
Внезапно он увидел большую, красиво перевязанную коробку, которую отец оставил на столе. Мехмет сказал:
– Ты можешь открыть ее, когда опять будешь в кровати.
Сеиту не терпелось посмотреть, что же в ней и от кого этот последний подарок. Вскоре при помощи отца мальчик уселся на софу у окна и потянулся к коробке, которую Мехмет с улыбкой медленно обеими руками двигал к нему. Ясно, что в ней было что-то тяжелое. Сеит залюбовался блестящей упаковочной бумагой и сатиновой лентой. Он думал: «Что же в ней может быть?»
Он уже собирался спросить: «Можно мне это открыть?» – как Мехмет спросил:
– Ты не хочешь спросить, от кого это?
– Ты знаешь, кто это прислал?
– Конечно, знаю. Кто, как ты думаешь, вез ее всю дорогу из Санкт-Петербурга?
– Ты, папочка?
– Да, я. Но из-за его важности мы не положили этот подарок к другим. Я решил вручить его тебе отдельно.
