– Зачем с ног до головы? Либо в кармане, либо, что более вероятно – в связке артефактов на груди. Попросите показать, скажите, что никогда не видели таких.
Почему-то при этих словах представилась неприличная картина, ничуть не связанная с обыскиванием: Анри, с несколько странной улыбкой, расстегивающий пуговицы на рубашке. И воспоминания о недавнем поцелуе окатили горячей волной с ног до головы. Нет, такая просьба к жениху его точно спровоцирует на поцелуй, и мне станет не до поисков кристаллов.
– А инора Маруа сделать этого никак не может? – жалобно спросила я.
– Я же сказал, что не знаю, где она сейчас, – несколько раздраженно ответил Бернар.
– Нет, я про вас под видом «иноры Маруа», – пояснила я. – У них же что-то было…
– Если у них что-то и было, то она уже во всех подробностях изучила эту злосчастную связку, поэтому такая просьба будет выглядеть подозрительной.
– А нет ли у вас в запасе рецептов зелий, которые при смешивании в желудке усыпляют жертву, а по отдельности не кажутся артефактам чем-то опасным? – не сдавалась я.
– Только те, что я уже сделал. Шанталь, вы же сами видите, что выбора нет. Вам придется притвориться влюбленной в Эгре.
Выбор всегда есть, только не всегда нравятся варианты, между которыми приходится выбирать. Я вздохнула. И притворяться не придется. Только все это не слишком красиво, и дальше становится все некрасивее. Даже при условии, что мой жених ведет какую-то свою, не слишком достойную, игру…
– Шанталь, – умоляюще сказал Бернар, – сейчас в ваших руках судьба герцогства. Нас от победы отделяет только один маленький кристалл. И он наверняка у Эгре.
– Вы слишком большую ответственность на меня возлагаете, – нервно ответила я.
В самом деле, если я попрошу показать артефакты и среди них не окажется мешочка с кристаллом, что мне, начинать обыскивать уже карманы? Ой, боюсь, мне не до обыска будет, если Анри начнет раздеваться…
– Не я, – серьезно ответил Бернар, – судьба. Свела же она нас зачем-то.
И посмотрел совсем не по-женски. Богиня, что будут думать про инору Маруа? Еще несколько таких взглядов – и слухов не оберешься.
– Не судьба, а случай, – возразила я.
– А я уверен, судьба, – сказала «инора Маруа» и попыталась положить свою руку на мою.
– Бернар, вы что, с ума сошли? – прошипела я, отдергивая руку. – Ведите себя прилично, как подобает иноре ваших лет. Пойдут слухи, если уже не пошли, и непременно дойдут до лорда Эгре. Что он тогда подумает обо мне и иноре Маруа?
– Да не все ли равно, что подумает? – проворчал Бернар. – Ему там, куда сползаются слухи, недолго сидеть.
Но руку убрал, и то хорошо. Я начала размешивать в остатках чая несуществующий сахар, лишь бы не глядеть на сообщника. На душе скребли кошки. Не хотелось играть против Анри, но на середине игры партнера не меняют, да и тот, кто запросто распоряжается судьбой герцогской семьи, вряд ли меня пожалеет, хотя думать так было неприятно. Нет, Бернар прав: чем скорее все закончится, тем лучше.
Вздохнув, отставила ненужную чашку.
– Хорошо, Бернар, попробую что-то сделать.
– Сейчас? – обрадовался он.
Я представила, как вернусь в тот кабинет с подозрительным диваном и начну просить расстегнуть рубашку. Нет, с такими просьбами нужно обращаться на нейтральной территории, а лучше – на своей.
– Нет, не сейчас, – мрачно ответила я. – Мне нужно продумать, как это сделать. И, Бернар, если уж я согласилась, то пообещайте, что вы не будете подливать те зелья, что приготовили для Анри. Наша безопасность и так висит на волоске.
– У них короткий срок годности. Может, чтобы не пропадало, подлить вашему… Гастону?
Перед «Гастону» «компаньонка» сделала короткую паузу, и мне подумалось, что в качестве жертвы «она» первоначально наметила моего папу. Но поскольку этого я точно не одобрила бы, предприимчивый Бернар переключился на более подходящую, с моей точки зрения, кандидатуру.
– Лучше пусть пропадет, чем вы себя выдадите, – резко ответила я. – Шутить будете потом, когда от нас съедете. А пока живете в нашем доме, извольте вести себя прилично.
– Не могу просто так сидеть без дела, – пожаловался он.
– Книжки почитайте, – предложила я. – У папы обширная библиотека. Или для вас это слишком сложно?
«Инора Маруа» надулась на этот раз вполне себе по-женски и до возвращения домой показывала, как «она» оскорблена моими словами. Но мне извиняться не хотелось: если уж он задумывает гадость, то должен понимать, что и ему могут сказать нечто не слишком приятное.
– Лорд Эгре прибудет к ужину, – встретила нас Марта радостным известием. – А инор Лоран заперся в своем кабинете с графином и никого не хочет видеть.
Папа уходил в запой редко, но задерживался там надолго. Не дай Богиня, сейчас сорвется! Успокаивало пока лишь то, что графин не слишком большой, и его для полноценного запоя не хватит. Но у папы могли быть в кабинете бутылки, о которых я не знала. Все это я думала уже на бегу, стуча каблучками по лестнице. Сзади раздавался мерный топот «иноры Маруа».
– Папа, у меня для тебя хорошая новость! – забарабанила я в дверь кабинета. – Открой скорее.
За дверью раздалось шуршание, звяканье и стало так тихо, что взмахни крылом бабочка – и то услышали бы. Но если папа хотел сделать вид, что его там нет, то он просчитался. Я так быстро не уйду. Мне трезвый родитель нужен. Еще одной проблемы я не выдержу. Нервы и так на пределе.
– Папа, открой! Я знаю, что ты там!
– Инор Лоран, откройте, – поддержала меня «компаньонка». – Нехорошо заставлять близких стоять под дверью.
Ее слова оказались решающими: послышалось шебуршение, сдавленная ругань, но дверь все-таки открылась. Папа был мрачен, но не слишком пьян, да и в графине прилично осталось, что я с облегчением увидела через его плечо.
– И какая хорошая новость у тебя, дочь моя? – похоронным тоном сказал он. – Надеюсь, она действительно хорошая, а не…
Он выразительно вздохнул и махнул рукой, намекая, что сейчас его ничего не обрадует. Я вручила родителю папку, проскочила в кабинет и изъяла графин.
– Это что? – безо всякой заинтересованности спросил папа.
– Дело на тебя, – пояснила я.
– Это было бы замечательно, не будь я уверен, что все это с легкостью можно восстановить, – заявил папа, но все же прошел к камину и стал поджигать по одной бумажке, предварительно просматривая и ругаясь сквозь зубы: – Вот сволочь, и этот подписал, а я к нему как к порядочному инору отнесся, на рассрочку согласился. А здесь откровенное вранье, у него и проигрывать-то было нечего. Да, совсем у меня веры в людей не осталось.
– А она у вас была? – скептически спросила «инора Маруа». – С такими-то увлечениями?
