– Папа, все будет в порядке, вот увидишь, – оптимистично заявила я.
Вид в зеркале не особо радовал, хоть флер наноси. Глаза оставались немного подпухшими и красноватыми, все же слезы на внешности отражаются не самым лучшим образом. Но флер, когда имеешь дело с магами, не поможет, все равно они видят все так, как есть. Поэтому пришлось обойтись методами естественными: компресс на пару минут, потом чуть-чуть косметики. И все это под непрерывное ворчание Бернара под дверью, что его ждут дела в замке, а он тут ждет меня. Но позволить ему уехать одному? Ни за что! Я вправе рассчитывать на компенсацию за все, что случилось. И я сейчас совсем не о деньгах.
– Все в порядке? Да что вы знаете о порядке… – проворчал папа. – Пожалуй, я поеду с вами, чтобы объяснить охранникам, что спорить со взбалмошными женщинами – себе дороже, и что я всячески пытался вас отговорить, и что сам я законопослушный инор.
«Инора Маруа» смерила «законопослушного инора» таким взглядом, что он стушевался и начал припоминать, где же в отношениях со столь достойной особой допустил промах, позволивший ей сомневаться в его законопослушности. Но от своей идеи поехать с нами не отказался.
В экипаже я потянула папу за руку, когда он вознамерился сесть рядом с «компаньонкой». Боюсь, «она» бы не оценила порыва кавалера и пересела ко мне, мне же рядом с Бернаром, пусть он и под мороком, было не слишком уютно сидеть. Еще предстояло решить вопрос, как объяснить папе, что все это время у нас дома под женской личиной проживало лицо мужского пола. Да, его это не обрадует.
Папа был уверен, что покинуть дом нам не удастся, поэтому по мере того, как мы отъезжали все дальше и дальше, на его лице проступало все более сильное удивление. Он выглянул в окно, но так и не увидел никого, кто хотел бы нас остановить.
– Безобразие, – сказал он, когда уверился, что мы отъехали достаточно далеко. – Как можно так безответственно относиться к своему делу? Я был уверен, что нас охраняют, а они там спят, видимо, на посту.
– Охраняют, – встала я на защиту магов. – Гастона вон не пустили.
– Почему ты так решила?
– Он же сегодня не приходил, – сказала «инора Маруа» и выразительно на меня посмотрела. – А перед этим как придет с утра, так и до ночи сидит.
Тут я вспомнила, что о несостоявшемся визите я в курсе из-за заклинания Бернара, о котором папа не знает. Смысла скрывать уже не было, но если рассказать про это, пришлось бы слишком многое объяснять.
– Так его наверняка тоже задержали, если уж нас под домашний арест посадили, – снисходительно пояснил папа. – Мы-то не уверяли всех, что с нетерпением ждем дня, когда лорд Эгре покинет этот мир. Хотя, конечно, если Гастона охраняют так же, как и нас… – он выглянул в окно, но так там никого и не высмотрел, поэтому решил поговорить о другом: – Клодетт, вы же ненадолго в город?
– Надолго, – огорчила его «дама сердца». – Возможно, на несколько дней, а возможно, и не вернусь.
Да, я бы на месте настоящей иноры Маруа подумала, стоит ли приезжать в дом, где ее личина зарекомендовала себя столь странным образом. Решать, конечно, ей. Мало ли, вдруг ее жертвенность и желание помочь герцогскому семейству сохранить все в тайне окажется сильнее нежелания показаться там, где ее запомнили отнюдь не как образец хорошего воспитания.
– Клодетт, не вернетесь? – страдальчески сказал папа. – Не оттого ли, что вы неуверены в серьезности моих намерений? Так я сейчас, в присутствии дочери, предлагаю вам стать моей женой. Уверен, Шанталь не будет против, лучшей мачехи ей и пожелать нельзя. Вы и сейчас с ней как две подруги, одно удовольствие смотреть.
Я расхохоталась. Папа цепко ухватился за руку «компаньонки» и умоляюще на нее смотрел, в надежде на положительный ответ. Бернар подергал рукой, вернуть себе сразу не смог, оскорбленно на меня посмотрел и церемонно сказал:
– Инор Лоран, у меня к вам встречное предложение. – Чтобы сбросить морок, ему много не понадобилось, и через миг папа оторопело смотрел на маркиза де Вализьена, продолжая его держать. – Я прошу у вас руки вашей дочери Шанталь.
Папа отдернул руку, словно обжегся, и посмотрел на меня не с укором, с ужасом. Смеяться расхотелось. Папе сейчас не позавидуешь. На месте Бернара я бы с такими предложениями не торопилась, но я, слава Богине, не на его месте, а у него слишком велико оказалось желание устроить красивую сцену. Не думаю, что его сватовство проживет дольше этого дня. Не будет меня рядом – и не вспомнит лишний раз.
– Не стоит это обсуждать, – резко ответила я.
– В самом деле, у Шанталь же траур по жениху, – отмер папа, посмотрел на мое яркое платье и нахмурился: – Как это мы забыли, нужно же черное надеть. Что скажут соседи…
– Соседи про это не узнают.
– Действительно, – задумался Бернар, – не будем же мы объявлять о предательстве Эгре? Придется создать хотя бы видимость траура. Но я буду вас навещать, утешать, и никто не удивится, если через пару месяцев объявят о новой помолвке.
– О какой новой помолвке, Бернар? Не нужна мне никакая новая помолвка!
– Как это не нужна? – всполошился папа. – Шанталь, получается, какое-то время он жил у нас под видом иноры Маруа? Какой кошмар! Я своими руками ввел в дом ядовитую змею… Что будет с твоей репутацией? Почему ты сразу не сказала?
– Я сама узнала об этом через несколько дней, – нехотя признала я. – Тогда уже смысла особого не было.
Папа настолько театрально схватился за голову, что ему позавидовали бы лучшие столичные актеры. И не просто позавидовали, а стали бы в очередь, чтобы попасть к нему на обучение. Но меня этим не проймешь, хоть и смотрел он так, словно я по меньшей мере предала Шамбор.
– С другой стороны, маркиз – это, несомненно, лучше, чем случайный вор или, не дай Богиня, Гастон, – попытался найти хорошее в случившемся папа. – Но, Шанталь, как я мог? Как я мог за тобой не уследить?
– Инор Лоран, что вы трагедию устраиваете? – недовольно сказал Бернар. – Кто узнает, что вместо иноры Маруа у вас в доме жил я? Репутация вашей дочери не пострадала. Кроме того, я же согласен жениться.
– Зато я не согласна замуж.
Я начала злиться и уже жалела, что поехала с Бернаром. Достаточно ему было одного папы, пусть бы и объяснялись сейчас. Уверена – они бы друг друга прекрасно поняли.
– Шанталь, твой отказ не принимается, – твердо сказал папа. – Знают или нет – дело десятое. Вы жили в соседних комнатах, с общей дверью, теперь он обязан жениться.
То, что между нами ничего не было, кроме партнерских отношений, даже не учитывается? Да и те какие-то односторонние…
– Не думаю, что такое обязательство обрадует родителей Бернара, – попыталась я зайти с другой стороны.
– Непременно обрадует, – ответил Бернар и попытался взять меня за руку, но я оказалась куда ловчей «иноры Маруа», поэтому у него ничего не получилось. – Они уже почти год говорят, что пора думать о браке, и предлагали несколько вариантов. Но мне они не понравились.
