— Что привело тебя сюда, отче? — спросил он. — И кто ты?
— Отец Бледод. — ответил тощий священник с жидкими черными волосами. Он был без шапки, борода всклокоченная, глаза испуганные. Он нервно потеребил серебряный крест.
— Благодарю за плащ, господин.
— Ты валлиец?
— Да, господин. — Отец Бледод неуклюже указал на своих спутников. — Это Грифид из Гвента, Он будет говорить с тобой, господин.
— Со мной?
— Ты принц Этельстан, господин?
— Да. — улыбнулся Этельстан.
— Грифид из Гвента, господин, хотел бы вернуться домой. — сказал священник.
— Меня удивляет. — мягко ответил Этельстан. — что Грифид из Гвента вообще покинул свой дом. Или он прибыл в Мерсию насладиться погодой?
Священник, который, похоже, был единственным валлийцем, способным понимать язык саксов, не ответил. Лишь нахмурился, пока одиннадцать воинов смотрели на нас с немой угрозой.
— Зачем он приехал? — спросил Этельстан.
Священник беспомощно махнул левой рукой и смутился.
— Нам заплатили, мой принц. — признался он.
Этот ответ вызвал гнев Этельстана, Валлийцам он, конечно, казался спокойным, но я чувствовал его ярость оттого, что в мятеж Цинлэфа вовлечено и войско Уэльса.
Мерсия и Уэльс всегда враждовали. Они нападали друг на друга, однако Мерсия с ее богатыми полями и щедрыми садами могла потерять больше. Более того, первый воин, убитый мною в стене щитов, был валлийцем, и он пришел в Мерсию, чтобы красть скот и женщин.
В тот день я убил четверых, У меня не было ни кольчуги, ни шлема, только одолженный у кого-то щит и два моих клинка, В тот день я впервые познал радость битвы. Наше маленькое мерсийское войско возглавлял Татвин, настоящий зверь среди воинов, и когда бой закончился, а мост, что мы защищали, был весь залит кровью, он сделал мне комплимент.
— Помоги мне, Боже. — с ужасом сказал он. — да ты же просто дикарь.
Я тогда был подростком, зеленым и плохо обученным, и принял это как похвалу.
Этельстан едва сдерживал гнев.
— Ты сказал, что этот Грифид — из Гвента. — сказал он, глядя на человека, на чьей шее сверкала золотом цепь. — Но ответь мне, отче, разве король Гвента не Артвайл?
— Да, мой принц.
— И король Артвайл решил, что отправить людей сражаться против моего отца, короля Эдуарда, это хорошо?
Отец Бледод по-прежнему выглядел смущенным.
— Золото, господин, заплачено Грифиду.
Ответ показался Этельстану уклончивым. Он задумался, глядя на стоящих в снегу воинов.
— И кто такой этот Грифид из Гвента?
— Родственник Артвайла. — признался священник.
— Родственник?
— Брат его матери, мой принц.
Этельстан на мгновение задумался. Ничего удивительного, что войско валлийцев присоединилось к осаде. Валлийцы — враги Мерсии, и всегда ими были, Король Оффа, правивший Мерсией во времена ее величия, построил стену и вырыл ров, чтобы обозначить границу, и поклялся убить любого валлийца, что осмелится перебраться через стену. Но они, разумеется, осмеливались и, скорее, относились к преграде как к вызову. Мятеж в Мерсии давал валлийцам возможность ослабить старинного врага.
Они были бы просто глупцами, если бы не воспользовались проблемами саксов, и королевство Гвент, расположенное по ту сторону рва Оффы, наверняка надеялось урвать себе земли, если мятежники Цинлэфа одержат победу. Пара мертвых воинов — небольшая цена, если валлийцы получат великолепные пастбища саксов, и понятно, почему король Артвайл заключил сделку с Цинлэфом, Отец Бледод делал все возможное, чтобы обелить своего короля, и Этельстан на него не давил.
— Скажи. — спросил он священника. — сколько воинов привел в Честер Грифид из Гвента?
— Семьдесят четыре, господин.
— Тогда передай Грифиду Гвентскому. — произнес Этельстан, и каждый раз в это имя он вкладывал все больше презрения. — что он и его семьдесят четыре воина могут свободно пересечь реку и убираться домой, Я не стану им препятствовать.
И это, подумал я, решение верное. Нет смысла ссориться с побежденными. Если бы Этельстан предпочел убить Грифида и его валлийцев, что он был в полном праве сделать, весть о резне дошла бы до валлийских королевств и вызвала бы ответный удар. Лучше получить признательность, позволив Грифиду и его людям уползти обратно в свои лачуги.
— Но ехать они могут только с тем, что привезли с собой. — добавил Этельстан. — Если украдут хоть козу — я уничтожу всех!
Отца Бледода угроза, похоже, не напугала. Должно быть, он ее ожидал и, как и Этельстан, понимал, что это просто формальность, Этельстан хотел одного — чтобы чужаки убрались прочь из Мерсии.
— Твои козы в безопасности, господин. — со скрытой насмешкой сказал священник. — а вот сын Грифида — нет.
— А что с его сыном?
Священник махнул рукой в сторону арены.
— Он там, господин.
Этельстан повернулся и посмотрел на арену, ее освещенные кострами и полузасыпанные снегом багровые стены.
— Я намерен. — сказал он. — убить всех, кто внутри.
Священник перекрестился.
— Кадваллон ап Грифид — заложник, господин.
— Заложник! — Этельстан не смог скрыть удивления. — Хочешь сказать, что Цинлэф не доверяет Грифиду из Гвента?
Священник смолчал, но принц и не нуждался в ответе. Сын Грифида, явно взят в заложники в качестве гарантии, что валлийские воины не изменят Цинлэфу, А это, подумал я, означает, что Грифид дал Цинлэфу повод для недоверия.
— Сколько воинов из этих семидесяти четырех еще живы? — спросил я.
Этельстану не понравилось мое вмешательство, но он промолчал.
— Шестьдесят три, господин. — ответил священник.
— Вы потеряли одиннадцать человек, штурмуя стены? — спросил я.
— Да, господин. — отец Бледод запнулся. — Мы установили лестницы напротив северных ворот, господин, и взяли башню. — Он имел в виду один из двух бастионов у римских ворот. — Мы выбили сайсов с бастиона, господин.
Он явно гордился тем, чего добились воины Грифида, и имел на это полное право.
— И вас отогнали от ворот. — спокойно отметил Этельстан.
— Да, ты отогнал, мой принц. — ответил священник. — Мы взяли башню, но удержать не смогли.
— И сколько «сайсов» погибло у ворот в бою с вами? — Я воспользовался словом, которым Бледод называл саксов.
— Мы насчитали десять трупов, господин.
— Нет. — сказал я. — сколько людей Цинлэфа погибло вместе с вашими.
— Ни одного, господин. — отец Бледод не скрывал презрения. — ни одного.
